переглянувшись с наркомом внутренних дел. – Палучается, ви рэшили дэйствовать… наобум? Наудачу?

– Получается так, товарищ Сталин, – смущенно согласился Владимир Петрович, внезапно снова почувствовав себя проштрафившимся школьником перед очами грозного директора. В точности, как и тогда, когда Виссарионович решительно оборвал их с Виталей сбивчивые оправдания по телефону. А ведь действительно, ну кто им сказал, что очередной провал в прошлое обязательно произойдет? А если и произойдет, то перебросит их именно в нужное время? Да, в тот раз у них все получилось… но ведь могло и не получиться?

– Харашо, Владымир Пэтрович, я вас понял, – пришел на выручку Вождь, заметив состояние собеседника. – Рассказывайте дальше.

– Так точно, товарищ Сталин! – облегченно выдохнул Бат. – Дальше мы подобрали подходящую оборонительную позицию с узким дефиле, расположили и замаскировали бойцов, подготовили огневые точки для танка и стали ждать противника…

Рассказывал Батоныч еще долго, почти час, периодически прерываясь, чтобы ответить на уточняющие вопросы, задаваемые Сталиным или Лаврентием Павловичем. Интересовались реакцией гитлеровцев на применение нового оружия, обстоятельствами пленения и гибели генерала Моделя, действиями пограничников и впервые воевавших на незнакомой боевой машине танкистов, тем, как укрывали танк от артиллерийского налета и авиаударов, как быстро пополняли боекомплект и так далее. В конце концов Бат заметно выдохся, что, естественно, не осталось незамеченным.

– Спасибо, таварищ полковник, ми с Лаврэнтием Павловичем узнали уже дастаточно. Папейте воды, у вас савсэм горло пэрэсохло, даже голос охрип.

Дождавшись, пока Батоныч напьется воды из графина, Сталин выложил перед собой две небольшие красные коробочки и неожиданно поднялся из-за стола:

– Таварищ Бат, за проявленный гэроизм и прэдотвращение окружэния наших войск в районе Минска било принято рэшение прэдставить вас с таварищем Дубининым к високой правительственной награде, званию Гэроя Советского Союза.

Не ожидавший ничего подобного Владимир Петрович торопливо вскочил; Очкарик, захлопав глазами, подорвался следом. Подойдя к Вождю, полковник вытянулся по стойке смирно. Раскрыв одну из коробочек, Иосиф Виссарионович собственноручно прикрепил на грудь Бата новенькую «Золотую Звезду»[15], крепко пожал руку:

– Паздравляю, таварищ полковник. Увэрен, это нэ последняя ваша награда. А таварища Дубинина ми наградим нэмного папозже, когда он вэрнется.

– Служу Советскому Союзу, товарищ Сталин! Разрешите обратиться?

– Слушаю, таварищ Бат? – Иосиф Виссарионович слегка удивленно приподнял бровь.

– Товарищ Сталин, но мы ведь там не одни были…

– Разумеэтся, я об этом помню. Вмэсте с вами воевали… – Иосиф Виссарионович сделал короткую паузу, припоминая. – Сэржант Гаврилов и красноармэец Баранов. Они ужэ награждены. Если мнэ нэ изменяет память… – Тут Вождь легонько хмыкнул, словно приглашая Бата оценить шутку «у товарища Сталина плохая память». – Гаврилов награжден ордэном Красного Знамени с присвоением внеочэрэдного звания младший лэйтенант, а Баранов – Красной Звездой и званием старшины. Насколько я знаю, сэгодня утром ви с ними ужэ встрэчались.

– Но, товарищ Сталин, кроме танкистов там были пограничники под командованием лейтенанта Кижеватова!

– Но они праходят по другому вэдомству, – слегка опешил от такого напора Сталин и повернулся к Берии. – Лаврэнтий?

– Лейтенант Кижеватов награжден орденом Красной Звезды! – немедленно ответил наркомвнудел.

– Так этот орден ему вручили еще за бои в Брестской крепости! – не унимался полковник. – А ведь бой под Слуцком – совсем другая история. Без отряда Кижеватова мы бы не справились! Сильно нам его ребята помогли. Считаю, не только сам Кижеватов, но и его бойцы достойны самых высоких наград!

– Таварищ Бэрия! – Сталин укоризненно, как показалось Бату, взглянул на наркома.

– Хорошо, мы рассмотрим это дело, – кивнул Лаврентий Павлович, делая в блокноте очередную пометку. – Там же присутствовал и лейтенант госбезопасности Лернер…

– Отличный мужик! – немедленно откликнулся Батоныч. – Его тоже надо наградить!

– Хорошо, товарищ полковник, – скрывая улыбку, произнес Берия. – Мы примем решение в самое ближайшее время.

– Присаживайтэсь, таварищи, – махнул рукой Вождь и, подавая пример, первым вернулся на свое место. – А сейчас мне би хателось прадолжить наш разговор. У меня есть к вам еще нэсколько крайне важных вапросов. Нэ против, Владымир Пэтрович?

– Никак нет, товарищ Сталин.

– Нам би хотелось узнать ваше мнение вот по какому вопросу. Ви нам передали достаточно балшое количество различных