привыкнуть, но…
– Я живу назад? – очень удивилась Алиса. – Вот уж не подозревала. А что это значит?
– Но с другой стороны, – не обращая ни малейшего внимания на её слова, продолжала Королева, – жизнь назад имеет большое преимущество: у тебя память работает в обе стороны.
– Вряд ли… Моя память работает в одну сторону: я запоминаю только то, что уже прошло.
– О, тогда у тебя неважная память, – надула губы Королева. – Это очень плохо, когда память работает только назад.
– Скажите мне, пожалуйста, – решилась спросить Алиса, – какие события вы помните лучше всего?
– Ну, конечно, те, что случились от этой недели через неделю, – спокойно ответила Королева, налепив себе на палец большой кусок пластыря. – Вот, например, королевский Офицер сейчас в тюрьме: отбывает наказание, – а суд над ним начнётся только в будущую пятницу. Ну и, понятно, преступление произойдёт в самом конце.
– А если он и вовсе не совершит преступления? – в недоумении спросила Алиса.
– Тем лучше. Разве нет?
Королева закрепила пластырь на своём пальце кусочком тесьмы, и Алиса поняла, что спорить бесполезно.
– Конечно, лучше, но ведь если его уже подвергли наказанию, очень нехорошо.
– Ты совершенно не права, – возразила Королева. – Тебя когда-нибудь наказывали?
– Да, но только после того, как провинилась, не заранее.
– И ты становилась после этого лучше! – с торжеством воскликнула Королева.
– Да, но я сначала нашалила, а уже потом меня за это наказали. Вот в чём разница! – стояла на своём Алиса.
– А если бы ты вообще не шалила, было бы гораздо лучше, лучше, лучше и лучше! – С каждым «лучше» голос Королевы становился всё выше, пока не перешёл наконец в визг.
– Тут какое-то недоразумение… – начала было Алиса, но Королева принялась вдруг так громко стонать, что фраза так и осталась незаконченной.
Стоны между тем перешли в вопли, Королева затрясла рукой, да так, словно хотела её оторвать.
– У меня из пальца идёт кровь! Ой-ой-ой-ой! Ай-ай-ай!
Её визг походил на звук паровозного свистка, и Алисе пришлось заткнуть себе уши обеими руками, чтобы не оглохнуть.
– Что случилось? – успела она спросить в момент затишья, когда могла рассчитывать, что Королева её услышит. – Вы укололи себе палец?
– Пока нет, но скоро уколю. Ой-ой-ой!..
– Когда, вы думаете, это случится? – Алиса едва удерживалась от смеха.
– Когда буду опять прикалывать шаль, – прохныкала Королева. – Вот сейчас отстегнётся брошка у меня на груди… Ой-ой-ой!
Едва эти слова были сказаны, как брошка действительно расстегнулась, и Королева быстро её схватила.
– Осторожно! – закричала Алиса. – Вы её не так держите.
Она взялась за брошку, но было уже поздно: булавка скользнула и уколола Королеве палец.
– Вот почему шла кровь, – улыбнулась Королева. – Теперь ты понимаешь, как у нас здесь всё происходит?
– А почему же вы сейчас не плачете? – спросила Алиса, приготовившись зажать уши ладонями, чтобы не оглохнуть от воплей.
– Зачем? – спокойно сказала Королева. – Я уже выплакала всё вперёд. Какой толк опять начинать?
Стало значительно светлее.
– Наверное, Ворон улетел, – предположила Алиса. – Мне сначала показалось, будто надвигается гроза. Я так рада, что всё обошлось.
– Как бы и я хотела чему-нибудь обрадоваться! – воскликнула Королева. – Но я не могу запомнить, как это делается. Ты счастливая. Живёшь в этом лесу и можешь обрадоваться, когда захочешь.
– Только здесь так пусто и одиноко, – сказала грустно Алиса, и две непрошеные слезинки медленно скатились по её щекам.
– Ой, только вот этого не надо! Умоляю! – закричала бедная Королева, заламывая в отчаянии руки. – Посмотри, какая ты большая девочка. Посмотри, сколько ты прошла сегодня. Посмотри, который час. Посмотри на что угодно, только не плачь.
Алиса не могла не улыбнуться, пусть и сквозь слёзы.
– Что же, вы перестаёте плакать, когда на что-нибудь смотрите?
– Разумеется, – уверенно сказала Королева. – Нельзя же это делать одновременно. Либо плакать, либо смотреть. Ну, давай: посмотри сначала, какая ты большая. Сколько тебе лет?
