– В седло, живо, – приказал он, когда я чуть не упала. – Помоги сестре…

Агата подхватила меня под руку, я кое-как поставила ногу в стремя, и герцог усадил меня перед собой.

– Ты что? – потормошила меня Агата за колено. – Ну? Скажи!

– Не знаю…

– Она видит этот лес как он есть. А людям от этого делается ох как паршиво, – серьезно сказал Волк. – Лучше закрой глаза, черненькая. Я что-то погорячился с советами. Сам справлюсь…

– Держись, – шепнул мне герцог. – Ты же сильная. Сдаться после всего, что было, недостойно тебя.

Я кивнула, не открывая глаз. Так было лучше, непомерная тяжесть начала таять.

Кажется, я задремала, потому что очнулась, когда герцог снимал меня с седла.

– Привал, – сказал он. – Все устали, а до вечера еще есть время.

– Есть-то оно есть, – ответил Волк, озираясь, – но немного. Если посветлу не выберемся, можем тут навсегда и остаться, так что отдыхайте быстрее! Я пока схожу разведаю, что вокруг творится…

Он исчез в кустах, а я наконец очнулась. В самом деле, этот лес был не для людей!

Агата подсела ко мне и протянула ленту, вернее, обрезок ткани. Похоже, отрезала от подола своей сорочки. Ну точно – видно, как кромсала, края неровные.

– Завяжи глаз, – серьезно сказала она. – Я… я так испугалась… На тебе лица не было!

– Ничего, я сильнее, чем кажусь, – улыбнулась я, затягивая узел. Так в самом деле было легче. – Спасибо.

Она только улыбнулась и протянула мне флягу. Я сделала два глотка, и мне стало намного лучше.

– Надо идти, – вынырнул из кустов Волк и понизил голос. – Здесь неподалеку водится кое-какая нечисть. Успеем засветло их гнездо проскочить – наше счастье, нет… не знаю, что будет.

– Что за нечисть? – спросил герцог.

– Кровососы, – ответил тот, взъерошившись. – Давайте-ка живее, не то я за ваши жизни гнилой шишки не дам!

На этот раз герцог, даже не спрашивая, посадил меня на холку Браста, сам сел в седло и направил коня вслед за волком.

– Лучше возьмите сестру, – попросила я шепотом, – я в порядке, сударь, в полном порядке, могу идти сама! А она…

– Надо будет, сам спешусь, а ее на коня посажу, – был ответ. – А пока сиди и помалкивай. И не хнычь!

– И не думала! – вскинулась я, увидела его улыбку и невольно улыбнулась в ответ.

– Давайте-ка поживей, – сказал Волк, принюхиваясь. – Нынче пасмурно, твари уже вышли на охоту, а летают они быстро…

Герцог ткнул коня каблуками, и тот прибавил шагу. Агата по-прежнему держалась за холку Волка, а когда тот убегал разведать дорогу, цеплялась за стремя. На лице ее была написана решимость идти до конца.

Волк в очередной раз кубарем вывалился из кустов, отфыркался от налипших на морду листьев и сипло выговорил:

– Все, пропали. Не знаю, кто им начирикал, но сюда летит вся стая… Давайте, бежим со всех ног, хоть немного оторвемся!

– В какую сторону? – отрывисто спросил герцог.

– Туда! Видишь, прогалина? За ней ручей, а там уже чужие владения, туда эти твари не полезут, побоятся! Скачи что есть сил, я попробую их задержать!

– Ну нет… – Винсент спрыгнул наземь, обнажая меч. – Ты нам помог, хотя не должен был, а теперь я тебя брошу? Нет уж… Боятся они стали?

– Не знаю. Но убить их можно, – сказал Волк, глянув на него с заметным уважением. – Я убивал, но по одной, со стаей мне не совладать.

– Ты не один, – ответил герцог, вглядываясь в сумрачное небо над кронами деревьев, а потом добавил: – Будь ты человеком, я принял бы тебя в свой отряд.

Волк не ответил.

Было тихо. Так тихо, что я слышала, как колотится у меня сердце. Потихоньку я сползла с седла наземь и кивнула сестре. Та встала рядом, держа в обеих руках по ножу – стальному и серебряному. Я тоже вооружилась, хотя что с нас было проку?

– Вот они, – шепнул Волк наконец, и мы с Агатой встрепенулись.

– Не суйтесь близко! – рявкнул герцог, и мы послушно отпрянули.

Когда налетела стая кровососов, я поняла, зачем он предупреждал: мы рисковали попасть под его замах, которым он на лету располовинивал мерзких тварей.

Они походили на помесь нетопырей с обезьянами, пожалуй: покрытое серой шерстью тело напоминало человеческое, только из плеч росли перепончатые крылья, а глядеть на страшные оскаленные морды не хотелось вовсе.