– А вы не хотите снять мерки?

– Могу попросить Аашу. Мерки, шкурки – это к ней…

Аэлена молча уселась к столу – и карандаш забегал по бумаге. И то и другое у нее было всегда под рукой, как и у любого художника. Мало ли что захочется зарисовать. Причем срочно, пока не забыла?

Надо ловить момент…

– А без волчицы вы на что способны, лайри?

– На все, – спокойно проинформировала Яна, – что не карается законом.

– Законом людей или Леса?

– Обоими…

– Яна, вот возьми.

Аэлена отчетливо поняла, что, если не развести спорщиков, они так и будут ругаться. И чем это еще закончится? И принесло же Гарта именно сегодня!

Вообще, деверя она любила, ценила и всегда была рада видеть. Но… где, во имя Четырехликого, он умудрился сцепиться с Яной?! Да еще так?

Обычно от Гарта можно было добиться только ледяного презрения, а тут – извольте получить!

– Спасибо, Аэлена. Ты чудо.

Яна сунула листок в карман – и рванула обратно на улицу, краем уха еще услышав:

– И что это малолетнее хамье делает в твоем доме, Аэла?

Хамье?

Ну, ты в следующий раз штанами не отделаешься, гад!

А что этот случай представится – Яна и не сомневалась. Как и в том, что гад получит от Аэлены достойный ответ.

Радея долго вглядывалась в рисунок, но потом покачала головой.

– Не знаю. Вроде и похож, а вроде и нет. У того волосы темнее были, щеки как будто потолще, бородка… не могу сказать.

Яна и Рошер молчали, пока не вышли за порог «гостеприимного» дома. Прорвало их только в городском саду.

– Думаешь, это Диолат?

– А кто еще? Похож же…

– А если это старший брат?

– Нет у него братьев… наверное. Узнать надо. И потом, Яна, ты в людских хитростях настолько не разбираешься. А ведь все это… волосы покрасить и смыть – час, бородку приклеить – минута…

– Щеки отъесть?

– С щеками и того проще. Есть специальные пластинки, ими комедианты пользуются. Засовывают в рот – и щеки дуются, и голос меняется.

– Вот оно как… Не знала. Но как тогда быть?

– А вот тут я уже не знаю. Радея – не свидетель.

– И цена ей – медяк. Если мы к градоправителю с этим придем – нас на смех поднимут.

– К тому же зачем Диолату смерть Аэлены?

Яна потерла лоб.

– Не знаю. И кто эта загадочная женщина? Рошер, а может быть так, что на одну семью нацелились двое злодеев с разными интересами?

– У нас все может быть.

– И так одновременно? Странно это… а вместе они действовать не могут?

– Яна, я допускаю все. Но… зачем?! Что могла сделать Аэлена? И этой женщине, и Диолату? Понимаешь, она же совершенно безобидна! Вся в своих картинах, семье, доме… даже любовника нет, я-то знаю.

Яна не стала спрашивать откуда. Знает? Значит, так оно и есть.

– Значит, есть что-то, чего мы не знаем. Рошер, а откуда вы знакомы?

– Мы на одной улице жили в детстве. Ну и лет шесть назад…

– Шесть лет? А переехала она во сколько?

Рошер задумался.

– Знаешь, ей лет пятнадцать тогда было…