тянулись безлюдные, укрытые со всех сторон места, где можно просочиться незамеченными. Но мы просчитались. Я просчитался. Потому что мост был восстановлен, и на берегу реки стоял лагерем саперный полувзвод. Для чего им понадобился мост на дороге, ведущей в никуда, я не знал. По ту сторону реки начинался укрепрайон «С-1». Его строили летом, чтобы защитить столицу на западном направлении. Не закончили, да и пользы он не принес бы – враг ударил с юга, – но берег реки густо засеяли минами, ни пройти ни проехать.

Кедр шел в боевом охранении и обнаружил саперов первым. Будь он настоящим разведчиком, убрался бы оттуда тихо и незаметно. Но Кедр разведчиком не был. И когда увидел в пяти шагах от себя солдатика, зашедшего в кустики по нужде, снял его, не задумываясь. Но солдатик в кустах был не один. И сообщил о саперах нам не Кедр, а автоматная пальба впереди. И слева. И справа. Ничего не оставалось, как принять бой.

Саперы задержали нас минут на двадцать. Большая часть их полегла в перестрелке, пятеро последних предпочли сдаться. Пленные нам не требовались, следовало быстрее от них избавиться и уходить. Вопрос – куда? Наверняка их радист сообщил о нападении диверсантов, и сюда уже летят «вертушки». Окки обложат нас и прижмут к реке, за которой – верная смерть.

Я внезапно понял, зачем здесь саперы, зачем отремонтирован мост. На счастье, до того, как мы закончили с пленными. Они чистят дорогу к нашему укрепрайону. Точнее – к военному аэродрому, вокруг которого его строили.

Мы поставили пленных в ряд, на колени.

– Кто проведет нас через мины, будет жить, – сказал я им.

Пленные молчали, косились на трупы своих «товарищей по оружию». Трое – совсем молодые пареньки, два постарше, мои ровесники. Игра в молчанку могла затянуться надолго, но нас это не устраивало. Чтобы поторопить, я кивнул Малому на одного из «старичков». Тот хоть и не понимал мою задумку, подыграл верно – всадил окку пулю в лоб.

– Повторяю еще раз: кто хочет жить?

– Но в этом же нет смысла! – заскулил крайний слева вояка. – Там голая степь до самого аэродрома! Вас легко обнаружат, лучше сдавайте…

Этого я заткнул собственноручно.

– Искать смысл не надо, – пояснил оставшимся. – Только дорогу через минное поле.

Паренек, стоявший рядом с застреленным, зарыдал.

– Я не знаю дорогу, я не сапер, честно! Я радист…

Выстрел.

Осталось двое, молодой и «старик». Кто сломается первым? Хоть пари заключай.

Я уже поднял руку, когда «старик» сдался.

– Я… я проведу, если вы гарантируете нам жизнь.

– Только тебе.

Выстрел. Паренек проиграл.

Трупы мы стащили к палаткам и подожгли. Кедра – в общую кучу. Предварительно переодели в форму окка, нацепили на шею жетон, щедро облили бензином – чтобы хорошенько прогорел, до костей. Чтобы не опознали, приняли за своего. Число саперов должно сойтись, тогда не сразу заподозрят, что мы взяли проводника.

В этот раз я рассчитал верно. Едва река и мост исчезли за деревьями, как послышался стрекот «вертушек». Машины пошли вверх и вниз по течению, наверняка и десант высадили, прочесывать прибрежный лес. По ту сторону. На минные поля не сунулся никто.

Мегера мою смекалку оценила. Показала большой палец, улыбнулась:

– Молодец, вождь семинолов, соображаешь.

Док тоже посмотрел на меня уважительно. Следом и до Малого дошло. И – до окка.

Сапер не проронил ни слова, пока мы не прошли лес насквозь. Впереди раскинулась степь, бугристая, с каменными проплешинами, торчащими из буроватого суглинка огрызками скал, редкими кустами терна. Наверняка обильно засеянная минами. Там, на опушке, во время привала, сапер решился заговорить со мной.

– Вы не сдержите обещание. Вы расстреляете меня, как остальных, правда?

Мегера хмыкнула. Посоветовала:

– Не задумывай далеко наперед. Живи сегодняшним днем и старайся быть нам полезен. Чем дольше будешь полезен, тем дольше будешь жить. Простая логика войны.

Сапер посмотрел на нее, потом на Дока. Вновь перевел взгляд на меня.