Впрочем, это впечатление оказалось ложным. Сначала Варвара заметила движение на площади деревни, затем Максим и все остальные: где-то хлопнула дверь, заржала лошадь, кто-то засмеялся вдали, послышались голоса, за деревней проскакал всадник на коне, а потом из ближайшего храма – избой эту постройку назвать не поворачивался язык – вышла женщина в цветастом сарафане, цветастом же платке и зашагала по кольцевой дороге, перекинув через плечо белый свёрток. В другой руке, не занятой свёртком, она держала плетёный короб.

Грибники, затаив дыхание, следили за ней, не веря, что это с ними происходит наяву.

Кот в сумке зашипел.

– Тише! – едва слышно прошептал Максим, просунув руку в окошки сумки и погладив зверя по вздыбленной шерсти.

Женщина заметила отряд, приостановилась, но не испугалась, повернула к грибникам. Подошла на расстояние в десяток шагов, остановилась, внимательно разглядывая компанию. Стало видно, что это старуха лет восьмидесяти, с морщинистым тёмным лицом и маленькими голубоватыми глазками, в которых светились ум и энергия.

– Здрасьте, бабушка, – пробормотал Олег.

За ним недружно поздоровались с жительницей деревни спутники толстяка.

– Мы немного плутанули, хотим к деревне Комягино выйти, не подскажете, в какую сторону идти?

– Какошч сторон? – переспросила старуха глуховатым голосом.

Мужчины переглянулись.

– Это что за деревня? – спросил Олег. – Или здесь построили павильон для съёмок?

– Съёмоч? – повторила старуха с ноткой недоумения. – Какошч съёмоч? Хэта поселица Хлумань.

– Что? – удивился Олег. – Хлумань? А где Ивантеевка? Деревня Комягино? Сергеевка?

– Серхиевк? Комяхи? – в свою очередь удивилась старуха. – Нетто нико тут, поселица Хлумань живе. Версты осьмица к нору отседа Микоростень-град.

– Мико… – Олег посмотрел на Илью, на Диму, сглотнул. – Вы что-нибудь понимаете?

– А-и-а, вы же от ешче мир живе, – с облегчением проговорила старуха, улыбнулась, помолодев сразу лет на сорок. – Блудно ишта за лес.

– Что?!

– Инну, вы ушлы лес завлечь – от соседни живче.

– Не понимаю…

– Кажется, я понял! – ожил Илья. – Хотите верьте, хотите нет, но мы попали в параллельное измерение…

– Да ладно тебе фантазировать, – ухмыльнулся Дима, – смотри, как она лыбится. Небось артистка. Здесь точно фильм исторический снимают.

Из-за ближайшего «храма» послышались голоса, на дорогу вышли двое мужчин, одетые в старинные кафтаны со множеством накладок, нашивок и навесок, старый, седой, и молодой, с белым чубом, свешивающимся на лоб. Увидев на опушке леса компанию Фенера и старуху, оба замолчали.

Старуха оглянулась, позвала:

– Филько, йды туто.

Седой, примерно такого же возраста, что и старуха, подошёл, разглядывая ясными глазами замерших грибников. Особого удивления на его лице не было, как не было беспокойства или страха.

– Блудно ишта их замрею, – сказала старуха. – Треть ходы за последни летось.

– Чёрны вага? – задал вопрос старик, продолжая разглядывать грибников.

– Что? – не понял Олег.

– Увыи идха ото чёрны вага?

– От Чёрного столба, – подтвердил Илья, уловив смысл вопроса.

– Стовп, калин морок, – кивнула старуха.

– Кто вы?! – дрогнувшим голосом спросила Варвара.

Жители деревни посмотрели на неё, как показалось Максиму, с одинаковой жалостью.

– Умыи живаго те Хлумань, – кивнул на деревню старик. – Билорца охоронство. Основград Микоростень. Дале будо Новуград и Свейск-жито. А увыи отоки?

– Из Москвы, – выдавил Илья.

Старик и старуха переглянулись.