много в последнее время рождалось детей, наделенных даром. Академия сверхъестественного была уже не в силах обучить всех и последние годы только «снимала сливки».

Мне повезло – несмотря на поздний час, Воронина приняла вызов.

– Что вы делали в больнице? – сразу перешла к делу я.

– Пыталась спасти сестру Наты.

– Допустим, я вам поверила. Что за дрянь к ней прилипла?

– Это не телефонный разговор.

– Хорошо. Жду вас завтра в управлении.

Воронина заверила, что непременно подъедет к десяти. Если не соизволит явиться, придется выписывать повестку.

Мой дом – моя крепость. В моём случае это не преувеличение. После переезда из академии квартира стала моим убежищем. В ней три просторные комнаты – настоящий дворец по сравнению с комнатушкой в общежитии. Моя обитель досталась мне нежданно-негаданно: сколько-то-юродная тётя, которую я и видела всего раза два от силы, назначила меня единственной наследницей. Уверена, завещала она мне своё жилище не из-за внезапно нахлынувших родственных чувств. Попросту не захотела, чтобы её недвижимость отошла другим родственникам, проживающим за границей. Те до сих пор так и не смирились с волеизъявлением покойной, и мне приходилось тратить приличную часть зарплаты на адвоката, занимающегося судебной тяжбой.

Открыв входную дверь, я застыла на пороге и принюхалась. Мыхрев мусор! Опять забыла спустить очистки в мусоропровод.

Бросив рюкзак на пол, нащупала выключатель и едва не вскрикнула, увидев человеческую руку, вырванную из плечевого сустава. Нет, не так. Это была дважды мертвая рука. Конечность ходячего жмурика. И, судя по запаху, не первой свежести.

– Тессия, вы там до рассвета топтаться намереваетесь? – раздалось из спальни.

Из моей спальни. Мыхрев деймонар! Для меня спальня – это не просто одна из комнат, это моё убежище, моё логово, в котором я могла забыться, послав внешний мир к чертям. Это только моя территория.

– Значит, вы ищейка и специалист по предметной магии. После выпуска из академии вас приняли на работу в Серую стражу, – Норд не повышал голоса – акустика полупустой квартиры с лёгкостью доносила до меня звуки.

Я замерла, сжав дверную ручку, и в то же мгновение почувствовала всплеск магии.

– Почему же перешли в УПИР? – раздался вкрадчивый шёпот над ухом.

Обернувшись, я уперлась взглядом в грудь Норда. От такого не сбежишь.

– Где вы были? – Деймонар прикоснулся к моему подбородку, заставил поднять голову и уставился в упор. Мне показалось, что в глубине ртутно-серых глаз застыло ледяное бешенство.

– Что вы забыли у меня дома? Не припомню, чтобы я вас приглашала. – В конце фразы мой голос всё-таки дрогнул.

Деймонар провел рукой по моим волосам, дотронулся до спины и замер, почувствовав заклинание, в которое я вляпалась в палате Мироновой. Его след оказался на удивление стойким: за прошедшие полчаса уже должен был исчезнуть, но я по-прежнему ощущала на спине липкую холодящую гадость. Всего лишь остаточный след, но и от него бросало в дрожь. Оставалось надеяться, что мне никогда не «посчастливится» испытать на себе изначальные, действующие чары. Ответит ли Норд, если я спрошу о них напрямую?

– Ну откуда в этой хорошенькой головке столько недоверия и агрессии? – Норд улыбнулся, и я почувствовала, как губы сами расползаются в ответной улыбке.

Что ж, в эту игру можно играть вдвоём.

Я запрокинула голову и прикрыла глаза, пальцы Норда перебирали мои волосы, и от его прикосновений кожа на затылке горела. Стиснув зубы, я подавила желание уклониться. Норд снова пытался меня читать, нет, он не старался пробиться сквозь защиту, а всего лишь оглаживал, ощупывал, изучал. Мне же хотелось взвыть вампиром, которого заставили подставиться под солнечный свет. Жжение в районе затылка усилилось, и я почувствовала горячее дыхание на своей шее, а потом увидела себя со стороны: маленькую, хрупкую, дрожащую…

Биение сердца. Пульсация крови. Стылый ветер гонит по земле опавшие жёлтые листья. В предрассветный час на парковке перед «Ночной орхидеей» тихо и безлюдно.

– Исключено. Вы сами не понимаете, о чем просите.