Но ответ ее разочаровал.

– Тот, кто плохо живет, – авторитетно заявил водитель. – Потому что когда человек живет плохо, он пытается найти внешнюю причину, которая объяснит, почему он живет плохо. Ищет и находит. А когда человек живет хорошо, ему даже в голову не придет поинтересоваться, а почему это он так хорошо живет? Он считает, что так и должно быть. И вот я, к примеру, совсем не хочу интересоваться, кто, за что и сколько кладет себе в карман за то, чтобы оба наши комбината бесперебойно работали и платили налоги. Моя семья сыта и одета, у жены и детей есть все необходимое – я доволен. И если из-за того, что у меня спокойная жизнь, кто-то обогатится, так и ради бога, мне не жалко.

Подобные слова Настя Каменская слышала не впервые. У нее в голове давно сложилась целая стройная система аргументов по поводу такой позиции, но сейчас взгляды водителя Володи на проблему коррупции интересовали ее меньше всего, так что в дискуссию она решила не вступать, а снова свернула к теме норковой фермы на северной окраине Вербицка.

– Да я завтра вам ее покажу, – пообещал Володя, – все равно в ту сторону поедем, сделаем маленький крючочек. У меня, между прочим, там дядька работает, материн брат. Хотите, познакомлю? Он вам как знающий человек расскажет, что вреда от фермы никакого не может быть.

– Хочу, – тут же загорелась Настя, старательно не замечая укоризненных взглядов, которые бросал на нее Коротков. – Скажите, Володя, а жители города в целом как думают? Так же, как вы, то есть что дело в комбинатах? Или все-таки в звероферме?

Настя так и не смогла ответить сама себе ни сейчас, ни потом: зачем она задала этот вопрос? Но она его задала. И откуда он взялся в ее голове?

Водитель пожал плечами.

– Откуда ж мне знать? Судя по телику, радио и газетам, все на ферму кивают. Может, они лучше знают. Я только свое мнение высказываю. Мне дядька сказал, что от фермы вреда нет, я ему верю, он на этой ферме больше тридцати лет вкалывает, с того момента, как ее построили, он знает точно. А если от фермы вреда нет, а экологов убивают, стало быть, дело в комбинатах. Вот так я рассуждаю.

Он притормозил, взял у Короткова размеченную в разных организациях карту местности, кивнул, ткнув пальцем в обведенный четырехугольник:

– Еще метров триста – и будет вот этот участок. Последний на сегодня? Вроде мы все уже объехали.

– Последний, – подтвердил Коротков.

Когда через триста метров остановились, все трое вышли из машины: водитель – размять ноги и затекшую спину, Коротков – осматривать участок, а Настя – просто постоять и походить по дороге взад-вперед.

– Вы действительно можете познакомить меня со своим родственником? – спросила она Володю.

– А почему нет? Легко! Хотите – прямо сегодня и познакомлю.

Настя посмотрела на часы. Половина четвертого. Юрка будет ходить по участку минут тридцать-сорок, не меньше. Возвращение в город займет еще столько же. В восемь вечера придет машина, которая отвезет их к Ворожцу. Конечно, можно и не суетиться, ведь завтра все равно придется ехать в северные пригороды, можно попробовать договориться, чтобы родственник водителя встретился с ними вечером, после работы, а они свою поездку спланируют таким образом, чтобы оказаться в удобном ему месте в нужное время. Хотя завтра воскресенье…

– Ваш дядя работает только по будним дням?

– Да вы что! – расхохотался водитель. – Звери кушать хотят каждый день, и болеют каждый день, в жизненном цикле выходные не предусмотрены. У звероводов работа сменная. А ехать к нему удобно, если что, как раз нам по дороге в гостиницу будет. Так звонить?

– Звоните, – решительно ответила Настя.

Убьет ее Коротков за эту самодеятельность, ох, убьет! Ну и ладно. Убьет – сядет, ему же хуже.

Жилище Петра Сергеевича Ворожца произвело на Настю Каменскую впечатление странное, но в целом позитивное. Почему-то она, выудив из закоулков памяти невесть когда поселившееся там словосочетание «сибирский размах», ожидала увидеть огромный дом, этажа как минимум в три, с просторными помещениями внутри. Дом оказался двухэтажным, весьма скромным снаружи, но зато внутри поражавшим обилием комнат самого разного назначения. Хозяин гостеприимно провел их с Коротковым по всему дому, показал или хотя бы обозначил каждую: на первом этаже – гостиная, столовая, кухня, гостевая спальня с санузлом, комната помощника, на втором – кабинет самого Ворожца, вторая гостевая спальня, тоже со своим санузлом, гостевой кабинет, гардеробная, хозяйская спальня, разумеется, с ванной, библиотека. Все комнаты были совсем небольшими, обставлены без излишнего шика, но уютно и удобно, и в каждой царили идеальная чистота и порядок. Настя, дома у которой книги и диски, не