стараются приободрить лучших вояк племени, ведь именно такие в первую очередь стараются влезть в свалку, чтобы лишний раз доказать свою неимоверную крутость.

Или, скорее, тупость.

Против дюжины землян, старающихся выступать единым ударным кулаком, ничего позитивного таким героям не светит.

Как это часто бывает, сосняк вырос светлым где угодно, но только не на опушке. Там вымахали матерые кусты, за которыми при желании дивизию ваксов можно легко укрыть, не то что жалкую шестерку. Заросли не позволяли наблюдать за приближением противников, но Рогов, прикинув темп их продвижения, мысленно отсчитывал про себя секунды. Вроде бы ноль прошел, пора уже применять отрицательные цифры, людоеды задерживаются.

Ну и где же наши волосатые приятели?

Кусты зашевелились, одна за другой начали показываться мохнатые фигуры. Одна, вторая… пятая, шестая. Блин! Еще лезут! Седьмая, восьмая…

Девять! Девять дикарей! Не шесть!

Девять куда хуже шести, но пока что паниковать рановато. У Рогова большая часть ребят проверена в деле не раз, справятся. Только риск уже возрастает. Даже если кого-нибудь слегка заденут кремневым мечом, экспедицию придется спешно сворачивать. Человек — слишком большая ценность, чтобы рисковать его здоровьем и жизнью. Не сказать что пострадавших ожидают в поселке последние достижения медицины, но хотя бы отлежаться спокойно можно, плюс они на усиленном мясном рационе, а не давятся опостылевшей пресной рыбой.

Для них самое вкусное и редкое, и против этого никто не возражает.

Ваксы приближались нестройной шеренгой. Оружием не размахивали, но злобных рож корчить не забывали — мимика у них богатая. Правда, скорее из ритуальных соображений, во взглядах не ярость безумная кипит, а настороженная заинтересованность.

— Похоже, они таких, как мы, еще не встречали, — предположил Грач.

Рогов покачал головой:

— Вряд ли. Та группа, которую отсюда привели, должна была всем глаза намозолить.

— Да ты их не видел разве? — удивился Киря. — Ну чисто бичи со свалки, а мы почти аккуратные, нам только выглаженных галстуков не хватает. Ну и доспехи у нас опять же от лучших корзинных мастеров. Таких красивых и грозных они точно не видели.

Ваксы уже подобрались опасно близко, и всякие высказывания прекратились. Руки покрепче сжимали разношерстное оружие, готовясь к тому неприятному и неизбежному моменту, когда затрещат сокрушаемые кости и брызнет кровь из ран.

Главное, чтобы все раны достались врагам.

Дикари остановились, начали переглядываться, что-то негромко обсуждать. Все это происходило шагах в тридцати — плевая дистанция, но копье на такой бросать не принято, а дротики не получили распространения. Лучники работать уже могут, но навыки их таковы, что в лучшем случае скромный залп нанесет пару легких ранений. Это лишь сильнее разозлит противника. А зачем тогда вообще стрелки? В ходе непрекращающихся стычек была выработана оптимальная тактика их применения. Или обходили с боков сражающиеся группы, нашпиговывая бока ваксов, или ухитрялись бить сквозь строй. Иногда ради этого занимали господствующие высоты, что в горно-лесистом районе удавалось не так уж и редко. В общем, по-всякому выкручивались, лишь бы не работать совсем уж в упор.

Стрелков в отряде Рогова было аж четыре: три лучника, считая Кэт, и один арбалетчик с оружием, выглядевшим откровенно убого, и толк от него соответствующий. Разбившись попарно, они стояли с боков в ожидании сигнала. Но пока что командовать смысла нет, рывок ваксов резко иссяк.

Может, развернутся и скроются в лесу? Такое с ними случается, когда не хватает злости наброситься на непростого противника. Покричат издали обидные слова, помашут дубинами — и уходят. При этом считают, что победа осталась за ними, ведь земляне вели себя куда молчаливее, то есть, по представлениям дикарей, выказывали позорную слабость.

Враги наконец приняли какое-то решение. Из их шеренги вышел один — не выше прочих, но заметно шире в плечах. На груди его болтались десятки ожерелий из клыков, когтей, блестящих кристаллов и высушенных фаланг чьих-то пальцев. Помимо декоративного значения, вся эта мишура призвана ошарашивать противника своим диким дребезжаньем, которое наблюдалось после любого резкого движения. А вот косточки, вплетенные в кончики тонких косичек, предназначались для другого. В тесной схватке взмахом головы можно быстро нанести множество хлестких ударов в лицо. Если получится попасть в глаз, ошеломишь на мгновение, хоть на секунду ослепишь, а опытному бойцу больше и не надо. Этот дикарь дополнительно использовал что-то вроде парика из