резкой перемены скорости он сначала упал на колени, а потом повалился на бок. Еще мгновение, и он собьет кого-нибудь, тот — другого, и беды не миновать; образуется людская пробка, куча мала, результатом которой будут десятки переломанных рук и ног…

Но тут он почувствовал, как рука Р. Дэниела подхватила его с легкостью, недоступной человеку, поставила его на ноги.

— Спасибо, — выдохнул Бейли; на большее времени не было.

Он ринулся вниз по замедляющимся дорожкам. Его хитроумный замысел заключался в том, чтобы без потери времени оказаться в самой точке ?-образного пересечения лент экспресса. Не снижая скорости, он снова помчался по ускоряющимся дорожкам, достиг экспресса и перебрался через него.

— Он все еще с нами, Дэниел?

— Нет. Я никого не вижу.

— Хорошо. Ну и лидер бы из вас получился, Дэниел! А теперь сюда! — И, не переводя дыхания, он увлек его за собой на межсекторную ленту, а с нее вниз к широкой, внушительного вида двери.

Часовой преградил им путь.

— Мы по делу. — Бейли помахал перед ним удостоверением.

Они вошли внутрь.

— Энергостанция, — коротко заметил Бейли. — Здесь они окончательно потеряют наши следы.

Ему доводилось прежде бывать на энергостанциях, в том числе и на этой. Однако чувство благоговейного трепета от этого не уменьшалось. Оно овладевало им еще больше при мысли о том, что его отец когда-то руководил подобным предприятием до тех пор, пока…

В воздухе здесь царил острый запах озона и равномерный гул скрытых в глубине колодца мощных генераторов; ярко-красные линии молчаливо очерчивали границы, переступать которые без защитной одежды запрещалось.

Где-то в недрах установки (Бейли не знал, где точно) ежедневно потребляется около фунта ядерного топлива. Радиоактивные продукты распада, так называемая «горячая зола», удаляются сжатым воздухом по свинцовым трубопроводам в подводные пещеры, на расстояние в десять миль от берега океана и на глубину в полмили от его дна. Иной раз Бейли приходило на ум, что произойдет, когда эти пещеры наполнятся до отказа.

— Не подходите к красным линиям, — неожиданно резким тоном предупредил он Р. Дэниела. Затем, спохватившись, скромно добавил; — Впрочем, вам это наверное не страшно.

— Вы имеете в виду радиоактивность?

— Да.

— Тогда — страшно. Гамма-лучи нарушают чувствительное равновесие позитронного мозга. Они подействуют на меня раньше, чем на вас.

— Вы хотите сказать, что они убьют вас?

— Мне понадобится новый позитронный мозг. Поскольку невозможно создать два совершенно одинаковых мозга, из меня выйдет новый индивидуум. Иными словами, погибнет Дэниел, с которым вы сейчас разговариваете.

Бейли посмотрел на него с сомнением.

— А я и не знал… По этому трапу, пожалуйста.

— Обычно об этом не говорят. Чтобы убедить землян, Космотаун подчеркивает преимущества таких, как я, а не наши слабости.

— Тогда зачем вы сказали мне?

Р. Дэниел посмотрел прямо в глаза своему живому напарнику.

— Вы — мой партнер, Илайдж. И вам надлежит знать все мои слабости и недостатки.

В ответ Бейли лишь неопределенно хмыкнул.

Идемте сюда, — сказал он немного погодя. — Мы в четверти мили от нашей квартиры.

Это была унылая квартира низшей категории. Одна небольшая комната с двумя кроватями. Два складных стула и стенной шкаф. Встроенный в стену субэтеральный экран без ручного управления, который нельзя самостоятельно включить, но нельзя и выключить, когда он начнет работать. Здесь нет умывальника, даже самого простого, неактивированного; здесь нельзя приготовить пищу или хотя бы вскипятить воду. Лишь в углу торчит уродливая, ничем не замаскированная труба мусоропровода.

Бейли всего передернуло.

— Вот мы и дома. Надеюсь, выдержим.