— Хорошо. А другой робот обязан сделать то же, получив столь же невинное и безвредное, с его точки зрения, поручение, правильно?

— Ну?

— А что если два приказа, каждый из которых в отдельности совершенно невинен, вместе образуют преступление?

— Что такое? — лицо Либига приобрело землистый оттенок.

— Я хотел бы услышать мнение специалиста, — невозмутимо продолжал Илайдж Бейли, — мой случай, конечно, гипотетический. Предположим, некий человек говорит роботу: налей немного этой жидкости в стакан с водой, который находится там-то. Жидкость совершенно безвредна, но мне нужно знать ее действие на воду. Потом вода будет вылита. После того, как ты это сделаешь, забудь о своем поступке.

Либиг молчал.

— Если вы прикажете роботу добавить в стакан с водой таинственную жидкость, — продолжал Бейли, — и затем предложить эту воду человеку, Первый Закон заставит робота воспротивиться: какова природа этой жидкости? Не причинит ли она вреда человеку? И даже после вашего объяснения робот не решится предложить человеку воду с добавленной в нее неизвестной жидкостью. Но ему ясно сказано — воду пить никто не будет. Первый Закон здесь ни при чем. Разве робот не послушается приказа?

Либиг все еще молчал, его глаза сверкали, веко нервно подергивалось.

— Теперь рассуждаем дальше. Другой робот, не зная, что проделано с водой, спокойно предлагает ее человеку, после чего тот умирает.

— Нет! — закричал Либиг. — Нет!

— А почему нет? Каждое из данных действий само по себе совершенно невинно. Только вместе они приводят к убийству. Вы отрицаете, что подобная вещь может произойти?

— Убийцей будет тот, кто отдал приказ роботу! — воскликнул роботехник.

— Рассуждая философски, конечно. Но непосредственными убийцами являются оба робота, или если не убийцами, то орудиями убийства.

— Ни одно живое существо не отдаст таких приказов!

— Тем не менее такой человек нашелся. Вы, наверное, слышали о попытке отравить главу Департамента Безопасности Солярии?

— Всех правителей Солярии об этом известили, — пробормотал Либиг.

— В таком случае вы знаете, что Груэр был отравлен во время обеда. Все произошло на глазах у меня и моего коллеги мистера Дэниела Оливо с Авроры. Вы можете как-нибудь иначе объяснить, каким образом попал яд в еду Груэра? Ведь в поместье не было ни одной живой души.

— Я не детектив и ничего не могу объяснить.

— Но я сообщил вам о своей гипотезе. Я бы хотел знать, правдоподобна ли она? Могли ли два независимых действия, которые с точки зрения роботов являются совершенно невинными, привести к преступлению? Вы — опытный роботехник, доктор Либиг. Я вас спрашиваю, — землянин повысил голос, — правдоподобна ли моя теория?

Растерянный, оглушенный, Либиг еле пролепетал:

— Да, пожалуй, до известной степени.

— Очень хорошо. Это многое проясняет.

Либиг неотрывно глядел на Бейли. Руки, сжатые в кулаки, опустились на колени и медленно начали разжиматься. Бейли молчал. Либиг заговорил быстро и нервно:

— Правдоподобно. Только теоретически, конечно. В действительности все обстоит сложнее. Надо очень умело управлять роботами для того, чтобы заставить их нарушить Первый Закон.

— Безусловно, — ответил Бейли, — безусловно. Скажите, кстати, вы — единственный роботехник на всей Солярии?

— Что за глупый вопрос. На Солярии имеется свыше двадцати роботехников.

— Но вы считаетесь лучшим?

— Так оно и есть…

Либиг сказал это просто, без всякой аффектации.

А Дельмар работал с вами?

— Да.