Открылась дверь и вошел Коули.
—Как там дела, Коули? — спросил Уилсон.
—Все спокойно, эти свиньи выжидают. Лопес стоит на дежурстве: парень не выглядел так хорошо уже несколько недель. — Негр посмотрел на Девлин. — Грауэрхольц поджег нашу коробку с таблетками. — Он улыбнулся. — Но с полдюжины гадов валяются в полном отрубе, а еще столько же выблевывают себе потроха.
—И что дальше? — поинтересовалась Девлин.
Коули пожал плечами.
—У них два пути: окна палаты Крокетта и двери. Окна расположены высоко, и им придется пролезать между прутьев решетки по одному. Так что я думаю, они снова попытаются сломать двери.
—Возможно, они захотят раздвинуть прутья дверной решетки с помощью автомобильного домкрата, — предположил Уилсон.
Коули покачал головой.
—В этом случае им опять же придется пролезать по одному. Нет, они ждут чего-то другого. Нам тоже остается только ждать.
Коули мягко зашагал к двери, ведущей в душевую и аптеку.
—Пойду-ка я сосну, если никто не возражает. Как знать, может, в последний раз.
Тут Девлин попался на глаза ее чемоданчик, приставленный к столу.
—Коули, — окликнула она негра, — подойди-ка сюда.
Коули обменялся с Уилсоном взглядом и подошел к Девлин. Та встала на ноги.
—Присядь.
Коули взгромоздился на стул.
—Хотите что-то сказать, ребята?
—Только не я, — отрекся Уилсон.
Девлин открыла чемоданчик и достала из него журнал в зеленой обложке.
—Что это? — поинтересовался Уилсон.
Девлин взглянула на Коули:
—„Америкен Джорнел оф Психиатри“. Это у нашего брата что-то вроде „Спортс Иллюстрейтед“.
—Ни хрена себе…
Девлин раскрыла журнал и положила его на стол перед носом Коули.
—Вот за этим я тогда и вернулась, — пояснила она.
Коули посмотрел на страницу. Затем поднял глаза на Девлин.
Веки негра подрагивали.
У Девлин комок подступил к горлу, она сглотнула. Не сводя с нее глаз, Коули вытащил из кармана рубашки очки в проволочной оправе и нацепил их на нос. Затем уткнулся в журнал, запустив пальцы в седые коротко стриженые волосы.
«СПИД и депрессивные недомогания в изолированных учреждениях: предварительное изучение вопроса, проведенное в государственном исправительном учреждении „Зеленая Речка“».
Авторы: Джульетта Девлин, Рей Клейн, Эрл Коули.
Не говоря ни слова, Коули долго смотрел в журнал. Затем его широкие плечи задрожали от сдерживаемых эмоций. Внезапно он сорвал очки и, прикрыв глаза рукой, завопил:
—Драть вас за ногу, может здесь человек уединиться и спокойно почитать?
Уилсон растерянно смотрел на Коули. Он открыл было рот, но Девлин кивнула на дверь. Пока они не вышли, Коули так и сидел, закрыв лицо ладонями. Уже в коридоре Девлин обернулась: прикрывая глаза левой рукой, Коули правой гладил страницы журнала как невесть какую драгоценность. Отняв от лица и вторую руку, он поднял глаза на Девлин: щеки негра были мокры. Некоторое время Девлин и Коули так и смотрели друг на друга, не обмениваясь ни словом, не жестом. Затем Девлин прикрыла за собой дверь.
—Да что это было? — спросил Уилсон.
Девлин прошла с ним по коридору; наконец, удостоверившись, что голос ее не подведет, она ответила:
—Это отчет о наших совместных с Клейном исследованиях.
—И там указана фамилия Коули?
—Да, он соавтор.
Уилсон оглянулся.
—Я видел свое имя только на страницах спортивных журналов. Вы здорово поступили.
—Спасибо, — поблагодарила Девлин, снова собираясь с силами, чтобы не разреветься.
За сегодняшний день она, похоже, испытала столько эмоций, что хватило бы на десять лет. Прежде подобных чувств ей испытывать не приходилось, да она доселе и не подозревала об их существовании. Но необходимо их сдерживать, если не хочешь совсем рассиропиться. Она отвернулась к стене. Бог знает откуда взялись силы, но она успокоилась.
Уилсон неуверенно мялся за ее спиной. Спустя некоторое время он сказал:
—Поймите его правильно, когда он кричал на нас, у него и в мыслях не было вас…
Девлин засмеялась:
—Да знаю я, что у него было в мыслях… Простите меня. — Ей хотелось прекратить смех, но она боялась, что заплачет. — Я просто очень рада, что он успел прочитать свое имя в журнале, прежде… — Ее смех оборвался. — Прежде чем будет поздно.
Повернувшись, Девлин уткнулась в Уилсона и спрятала лицо у него на груди. Боксер растерялся. Девушка положила руки ему на плечи и притянула к себе.
—Обнимите меня…
Уилсон неуверенно обхватил ее одной рукой. Девлин ощутила, как его член набухает, упираясь ей в живот, и кроме сумасшествия всех эмоций почувствовала еще одну. Подняв голову, она взглянула в лицо Уилсона.
—Я не хотел бы показаться невежливым, — извинился тот, — но ничего не могу с этим поделать.
—Все нормально, — сказала девушка и добавила: — Я рада…
Уилсон судорожно сглотнул: его взгляд на секунду упал на губы Девлин.
—Пошли, — сказала она.
Приведя боксера к укрытию, которое когда-то готовил для себя Коули, Девлин отперла дверь и включила свет. Уилсон уставился на лежавший на полу матрас.
—Вы уверены? — спросил он, колеблясь.
—Кому какое дело, если мы, возможно, не доживем до утра?..
—А Клейн?
Девлин посмотрела в потолок, подбирая нужные слова, затем заглянула боксеру в глаза:
—Клейн — самый лучший человек из всех, кого я когда-либо знала.
Уилсон моргнул и отвел глаза.
—Он не знает этого, но я люблю его, и заклинаю Господа Бога всем святым, чтобы Клейн пересидел все это в своей камере. Но Клейна здесь нет.
Уилсон снова взглянул ей в лицо.
—И я уверена, что если бы он узнал, то все бы понял и одобрил нас. — Девлин остановилась и глубоко вздохнула, напуганная силой своего чувства, жаром своих щек и яростной убежденностью собственного голоса. — Потому что такой уж он человек — Клейн…
В глазах Уилсона засветились ревность и подозрение; Девлин чуть не зажала ему рот, чтобы удержать готовые сорваться с губ слова, но остановилась, понимая, что Уилсон должен высказаться, а она должна это выслушать.
—Так какого же тогда черта? — спросил боксер. — Хотите перед смертью напоследок перепихнуться с Нигером?
Девлин сжалась, потому что слова оказались неприятнее тех, что она ожидала. Впервые Уилсон выказал жестокость, без которой он, конечно, не смог бы закончить тридцать три боя на ринге нокаутом. И, хотя эта внезапная вспышка грубости была вовсе не к месту, Девлин простила его, потому что знала о нем слишком много, чтобы судить о нем по одному лишь эпизоду, а еще потому, что в ответ сказала Уилсону правду:
—Нет, я уже перепихивалась с нигерами, как вы изволили выразиться, раньше.
Губы Уилсона презрительно изогнулись, он обернулся.
—Я люблю Рея Клейна и не люблю вас, и ничто не сможет этого изменить, — произнесла Девлин ему в спину. — А привела я вас сюда потому, что вы такой же хороший человек, как и он.
Уилсон остановился. Девлин молча смотрела на него. Спустя несколько секунд плечи боксера обвисли, он глубоко вздохнул.
—Простите меня, — выдавил он. Вздохнув еще раз, он поднял глаза на Девлин. — Простите… Я оскорбил вас, себя и моих людей. Вот так.
Снова отвернувшись, он шагнул к двери.
—Все люди, с которыми нам осталось иметь дело, находятся сейчас здесь, в этом здании. Разве не их Коули называет „мои люди“? Вы под эту классификацию не подходите. Вы даже не больны.
Уилсон привалился к дверному косяку и скрючился, стараясь сдержать стон. Девлин подскочила к нему и тронула за плечо.
—Вам нехорошо?
—Нет, все нормально, — выдохнул Уилсон. — Просто судорога. Уже проходит. — Он медленно выпрямился. — Может быть, Коули справедливо называет меня девчонкой.
Девлин взяла его за руку.
—Я так не думаю. — Потянув боксера за собой, она позвала: — Пойдем…
Приведя его в комнату Коули, Девлин раздела боксера и уложила на заплесневелый матрас. Затем стала раздеваться сама, а Уилсон молча следил. Девлин никогда прежде ничего подобного не испытывала. Она не стеснялась, не стыдилась и не демонстрировала себя. Даже не была возбуждена, как, например, сегодня утром с Клейном; сексуальность происходящего была какой-то совершенно особой: Девлин будто исполняла некий древний ритуал. Наблюдая за лицом Уилсона, она чувствовала, что не только желанна, но и ценна и уважаема им как человек и как друг. Она представляет сейчас больше, чем саму себя. Девлин опустилась на Уилсона, оседлав его бедра; взяв в руку член, она сжала его: он был тверд, как дерево. Боксер застонал и, закрыв глаза, подался назад, словно от боли. На кончике головки члена выступила жемчужная капелька, и Девлин поняла, что Уилсон, по-видимому, очень давно не знал женщины и кончит слишком быстро. Заниматься любовью без соответствующих средств было небезопасно, но в таких условиях беспокоиться об этом просто смешно, да и слишком сильно было желание сделать Уилсону подарок… Свободной рукой Девлин раздвинула губки и осторожно, стараясь не побеспокоить рану боксера, опустилась на него. Первый дюйм Уилсона скользнул в нее, и боксер, задохнувшись, вцепился пальцами в матрас.
