— Давай на столе, может, двигать придется, — ответил Смирнов, разглядывая склейки.

Столов, больше похожих на парты, в комнате хватало.

В папке нашлись не только карты и калька, но и готовые копии с каждой кальки на обычной бумаге. За это спасибо, это пригодится.

Разложили.

— Сам смотрел уже?

— Только карту саму, — ткнул я в нее пальцем. — Кодировка нанесена. Масштаб… свой масштаб, он листы распечатал на принтере, так что на существующую карту напрямую кальки не наложишь.

— Это я вижу, — задумчиво сказал Смирнов. — Так, с этой калькой все понятно. — Он потряс край одного из листов. — Тут замеры интенсивности поля. Интересно, откуда он замеры по территории города взял? Не в курсе?

— Помогали ему. Те, кто потом его и убил.

— Понятно, — кивнул он. — Так, на первый взгляд вроде все как обычно… вон Черный Провал, там значения всегда зашкаливают, даже я это знаю… вдоль границ… в общем, тут бы вместо циферок цветом разметить, как высоты, тогда наглядней было бы.

— Карандаши у меня есть, могу заняться.

— Вот и займись… смотри, значения выше пяти ты оттенками красного крась, а ниже… да хоть синего.

— Понял.

Замеров много, границы средних значений очерчиваются довольно легко. Я вытащил карандаши из сумки, открыл коробку, убедился, что все хорошо отточены. Основы штабной культуры, так сказать. К карте с незаточенным карандашом даже не подходи.

Работы много, карта подробная и большая. По мере выведения зон стала открываться довольно интересная картина — самые перепады поля концентрировались вдоль границ, что логично, но было еще и несколько подобных скоплений в стороне. Возле Лудина одно, например. За Рудным. Не в самом, там постоянно высокое значение, а чуть восточней, примерно где брошенные шахты. За Южными болотами, ближе к шоссе. Эдакая рябь получается.

Смирнов же завис над второй калькой, средней, сидел, делал отметки в тетради, потом сказал:

— Тут, мне кажется, он расписал разведанную геологию, частоту и продолжительность перепадов поля. Смотри. — Он ткнул карандашом в нефтяное месторождение возле Лудина. — Вот давай сюда что ты там закрасил.

Я подтащил свою карту.

— Лудино лучше всего знаем, — прокомментировал Смирнов, — поэтому за контрольный образец возьмем. Смотри, эта рябь у тебя идет вроде как дугой, так? А само нефтяное поле, похоже, примерно внутри расположено. — Он обвел простым карандашом еле заметный контур. — И тут колебания поля резко ниже, словно месторождение его сглаживает, прямо демпфер… Есть еще такие места?

— Рудный.

— Рудный… — Смирнов переставил карандаш. — Но тут спокойной зоны нет.

— Можно списать на постоянный пробой магический, там же всегда проблемы. Я Черный Провал не разрисовал, но уверен, что там картина такая же.

— А тут я ничего не знаю. — Смирнов обратил внимание на зону у Южных болот. — Может, что там и есть, но не скажу… так, давай прямо в цифрах посмотрим. — Он перескочил на угольный разрез возле границы с Городом. — Методика уже понятна, так что даже не ждем, пока ты там докрасишь… ну вот, видишь? — Он хлопнул ладонью по столу.

— Вижу.

Ну да, там то же самое. Развернутая в сторону близкой границы дуга, внутри дуги сам карьер. Чем не закономерность? Очень даже вполне. Только чтобы так искать ископаемые, надо поля через каждые десять метров по всему Приграничью год мерить. Даже звучит смешно. Или не смешно. О чем я Смирнову и сказал.

— Это так, это верно, — закивал он. — Но если бы все так просто было, это бы давно вскрыли. Это правило — оно часть чего- то большего. И вот что вот здесь, — показал он на первую, верхнюю кальку, — я ума вообще не приложу.

Просто длинные числа вразброс по карте. Ближе к границам все, но не всегда. Никакой видимой системы, вообще ничего, множество цифр — и все.

На моей карте помимо аномалии у Южного болота вроде как еще одна прослеживается, уже на территории Города, но замеров все же маловато, может, и совпадение. И на той территории самому проверять — дело дурацкое.