– Ты идешь с нами.

– Идти всем вместе – неоправданный риск, – произнесла психолог с нажимом, и по интонации я поняла, что это было внушение.

Топограф ослабила хватку. Почти секунду ее лицо не выражало ничего.

– Ты права, – сказала она. – Конечно же, ты права. Так будет лучше.

Двое против одного. По спине у меня пробежали мурашки.

Психолог повернулась ко мне, и я спокойно выдержала ее взгляд. В голову приходили жуткие мысли о том, что она сделает дальше: перекроет вход к нашему возвращению? Или перестреляет поодиночке, стоит нам выйти на свет?… Вот только одно «но»: она могла перебить нас всех спящими когда угодно.

– Да, тебе необязательно идти с нами, – произнесла я через мгновение. – Твое место здесь.

И под пристальным взглядом психолога мы начали спускаться. Как накануне.

Едва мы спустились в первый зал, еще до того, как вошли под арку и увидели написанный на стене текст… я почувствовала, что башня дышит, причем не только дышит, но и пульсирует, словно где-то в ее недрах бьется сердце. Стены по-прежнему ничем не выделялись, разве что от них теперь исходило серебристое свечение… а вот на ощупь они были не из камня, а из плоти! Перед глазами все поплыло, и я осела на пол. Топограф тут же подскочила ко мне и принялась поднимать. Когда я наконец встала на ноги, меня, кажется, трясло. Не знаю, получится ли как следует передать словами то, что я поняла: башня – живая. Мы внутри какого-то организма.

– Что случилось? Ты меня слышишь? – Из-за респиратора голос топографа звучал приглушенно.

Я схватила ее за руку и прижала ладонью к стене. С криком «Пусти!» она попыталась вырваться, но я держала.

– Чувствуешь? Хоть что-нибудь? – спрашивала я.

– Что я должна чувствовать? О чем ты?

Она была напугана: ясное дело, с ее точки зрения, я сошла с ума. Но это меня не останавливало.

– Стена пульсирует. Чувствуешь?

Я отпустила ее руку и отошла. Топограф глубоко вдохнула и задержала ладонь на стене.

– Нет. Хотя… Нет, ничего.

– А стена? Из чего она?

– Из камня, конечно же.

В свете фонарика она была похожа на мертвеца: вместо глаз огромные черные провалы, носа и рта нет – их скрывает респиратор.

Я набрала в легкие воздуха. Мне хотелось вывалить все сразу: у меня в организме споры, психолог прибегает к гипнозу чаще, чем мы думаем, стены сделаны из живой ткани. Но я сдержалась. «Соберись, тряпка!» – говаривал мой муж. Так я и сделала. Раз топограф не в состоянии увидеть и почувствовать то же, что и я, и не было способа ее заставить, приходилось притворяться. Нам нужно идти.

– Проехали, – сказала я. – Минутное помрачение.

– Слушай, давай выбираться. Ты не в себе.

Нам говорили: в Зоне Икс у многих начинаются галлюцинации. Скорее всего, топограф подумала, что со мной так и случилось.

Я взглянула на черную коробочку.

– Отбой, лампочка не горит. Все в порядке. – Нужно было разрядить обстановку, хотя шутка вышла натянутой.

– У тебя галлюцинации, – не унималась топограф.

А ты вообще ничего не видишь.

– Наверное, – кивнула я. – Но мы должны сообщать друг другу обо всем, ведь так? И если я заметила то, чего не замечаешь ты, может, это имеет значение?

Топограф на секунду задумалась, взвешивая мои слова.

– Как ты?

– Нормально, – соврала я. – Мерещиться перестало.

Сердце билось, как зверь в клетке, пытаясь вырваться наружу. Бледное свечение начало переползать со стены на топографа. Нет, ничего не перестало. Ничего не нормально.

– Тогда идем дальше, – сказала топограф. – Но если вдруг снова увидишь что-то необычное, то сразу скажи. Обещаешь?