Я по-прежнему был с ней в этом откровенен. Когда люди начинают друг друга убивать, держать кого-то близкого в неведении о происходящем — самая плохая услуга, какую ты можешь оказать человеку. «Предупрежден — вооружен». Как-то так, верно?

— Убил?

Новость ее все же явно шокировала. Ничего удивительного, в общем.

— Да, застал его в доме Гонсалеса, он там что-то искал. Он начал стрелять в меня, а я в него. Но стрелять у меня получается лучше.

— И что теперь?

— Теперь надо вести себя осторожно.

Так, стоп, а я ведь, скорее всего, ночью домой не вернусь. Тогда надо бы сумку собрать, что ли. «Тревожный чемодан» на случай экстренного отъезда из дома у меня всегда собран, с моей работой никогда не знаешь, что случиться может и куда придется ехать, а вот еще бы и переодеться. «Для вечера».

Росита наблюдала за моими сборами со все более и более мрачным выражением лица. В общем, смысл сборов понятен сразу.

— Ты сегодня домой не вернешься?

— Нет. И ты тоже, кстати.

— Я буду утром! — возмутилась она. — Я не хочу возвращаться в пустую постель.

Я просто ничего не ответил, а подошел к шкафу и вытащил оттуда вешалку с брюками и рубашкой.

— Ты мне ничего не скажешь? — Росита уже просто следом ходила.

— А что ты хочешь услышать? — обернулся я к ней.

— Мне вообще сюда возвращаться?

Вот так, вопрос ребром. Можно сказать «не надо», но пока рано. Я просто хочу сделать это чуть менее болезненным для нее. А для этого надо поговорить с Паломаресом, чего сделать сегодня не вышло. Пришлось звонить, объяснять ситуацию, он даже предложил свои услуги как защитника в суде, но думаю, что это не потребуется.

— Я разве тебе предлагал уехать?

— Я тебе не нужна.

— Ты мне не мешаешь.

Знаю, что больно, но вынудить на «нужна» она меня не сможет. Нет, не нужна. И даже мешает, но об этом чуть позже, через несколько дней, я думаю. Тогда мы решим эту проблему раз и навсегда, а еще это научит меня не быть идиотом впредь. Не влезать в такие отношения. Никогда больше.

— Я не хочу «не мешать»! — Росита уже начала беситься — темперамент не задавишь.

— А чего ты хочешь?

Обойдя ее как предмет мебели, я подошел к кровати, бросил на нее вешалку и начал переодеваться.

— Я хочу нормальную жизнь! Семью хочу! Детей!

Повернувшись к ней, я посмотрел в глаза. Сейчас слез не было, была злость, да такая, что они, казалось, вот-вот засветятся. И ноздри раздуваются. И губы сжаты так, что побелели.

— Я не могу тебе дать ни нормальную жизнь, ни семью, ни детей, — сказал я медленно и внятно, разделяя слова паузами. — Ты этого до сих пор не поняла? Если бы я хотел с тобой иметь семью и детей, то давно бы сделал тебе предложение. Но я его не сделал, верно? А это означает, что я не хочу с тобой семью и, как следствие, не хочу заводить детей.

— Ты… ты не должен был тогда так поступать. — Она помотала головой, словно начисто отказываясь верить в мои слова.

— Как?

— Ну… ты спал со мной, ты был моим мужчиной…

— Стоп! — Я поднял руку, не давая ей развивать речь дальше. — Я никогда от тебя ничего не требовал. Вообще. Это не так? Я даже секса от тебя не требовал, хоть мы и спали в одной кровати.

— Я думала, что тебе нравится со мной! — Она аж подскочила от возмущения.

Я всунул ноги в штанины, застегнул молнию и начал продевать в чинос ремень.

— Если бы не нравилось — мы бы даже не жили под одной крышей. Но «нравится» — это не причина для долгой семейной жизни. И я тем более, — тут уже я чуть не ткнул пальцем ей в лицо, — не намерен создавать семью с женщиной, которая моложе меня на двадцать с лишним лет. Есть много других способов выглядеть идиотом, кроме этого. У меня есть в Москве дочь, — добавил