– Потом тебе надо будет поговорить с Патриком, а он тебе уже все объяснит.

А если точнее, то к тому времени я придумаю, что Росите поручить. Чтобы и от беды подальше держать, и чтобы польза была. Точнее, уже придумал, просто скажу после, пусть поспит пока. С Патриком и поработают.

– А ты опять туда собрался? – спросила она, показав на дверь в склад.

– Я ненадолго, просто оглядеться. И там сейчас никого нет, так что все безопасно.

Думаю, что никого нет, если точнее, но вслух говорить не буду. Но оказалось, что она не просто обо мне беспокоилась, а имела в виду нечто совсем другое.

– А почему ты не спускался в подвал? – вдруг совершенно неожиданно спросила Росита.

– В подвал? – озадаченно переспросил я, несколько растерявшись. – Ну…

И да, а почему? Потому что раньше я спускался… вот так, в складе, да. И потому что хотел попробовать протащить с собой машину. Хотя при этом сам себе долго объяснял, что как раз подвал и был целью всей этой компании, когда они покупали землю. Не зря же они его так заботливо сохранили под ангаром.

– Не знаю, – пришлось сознаться мне. – А что?

– Когда я сидела рядом в машине, я чувствовала, что… ну, в общем, мы не в самом центре этого всего, понимаешь?

Ну да, это и я чувствовал, просто был уверен, что все и так сработает. И сработало же. Но в остальном Росита права, «эпицентр» был совсем не там, где стояла машина.

Попробовать? Мы уже пытались, почему бы не сделать это еще раз? Только бы туда низом никто не успел добраться. А вот сам спуск еще не закрыт, я его чувствую, если бы «двери лифта» внизу расклинили – тут бы все как в любом другом месте ощущалось, то есть никак.

Вооружить бы ее. А вот внизу и вооружу, у них там «арок» целый шкаф и патронов гора. Главное – сразу же при спуске не нарваться. Кстати, а инфракрасный фонарь в этой тьме за свет считается? Вот я зажигаю обычный фонарь – и все отключается, проход не работает. А если инфракрасный, невидимый? Который на ночнике стоит? Интересно, надо будет проверить. Зачем? Да черт его знает, надо – и все тут. Мало ли.

– Сэр, – обратился я к Бисону-старшему, – мы попробуем снова вдвоем туда. – Содержание нашего разговора он слышал от первого и до последнего слова, но лишний раз напомнить не помешает. – Нам очень важно держать форт в безопасности. Если здесь кто-то откроет двери или просто наделает дыр в стене – мы там застрянем.

– Здесь все будет как надо, – ответил тот.

– Guapa, мы с тобой туда и обратно, даже если получится, понятно? А потом ты поедешь в Сидону, выспишься, встретишься с Патриком и займешься тем, что сейчас важнее всего, хорошо?

– Хорошо.

– Тогда пошли.

И мы пошли, что время тянуть, тем более время работало сейчас не на нас – спохватятся враги и приедет снизу кто-нибудь. Хорошо бы не только проход закрыть, но и засаду устроить. Закрылись снова в складе, затем, чувствуя, как накатывают волны могильного холода, спустились в подвал, оставшийся от того страшного дома, – сухой, старый, пахнущий пылью и почему-то мышами, хоть никаких мышей здесь не было. Луч фонаря высветил старый кирпичный столб, на который опирались балки, сами балки из закаменевшего от сухости дерева. Я подумал о том, что именно с них свисали тела тех, кого здесь принесли в жертву, чтобы пробить такой спуск. Знал этот самый Пемброк, что он делает, или экспериментировал? Почему сработало только здесь, в округе ведь вырезали сразу несколько ферм и домов? Что такого Пемброк знал? Что было особенного именно в Мелиссе Келл? Почему он с ее помощью устроил здесь такую бойню? И где сейчас эта самая Сисси Келл?

– Дай руку, – прошептал я, нащупывая ладонь Роситы. – Готова?

– Si, – сбилась она на испанский.

– Выключаю, – сказал я и выключил фонарь.

Да, это было по-другому. Сейчас все было по-другому, не так, как раньше. Словно сухой лист подхватило ураганом, затянуло в ледяной водоворот, потащило куда-то сквозь бесконечность. Тело словно наэлектризовалось, замерзло, потеряло вес и чувства, но при этом я продолжал ощущать ладонь Роситы в своей, она была все еще здесь. Затем прилив холода, зла и страха плавно схлынул, снова вернулось ощущение «стояния на краю бездны», не более.

– Прошли, – сказал я, снова зажигая фонарь.

Мне не надо этого видеть, я просто чувствую.