с видом крайней беспечности; просто передал прямоугольник мелованной бумаги и отправился прямиком в зал, где обычно проводились собрания личного состава.

Сейчас оттуда доносились отголоски музыки, и Елизавета-Мария легко подстроила шаг под ритм веселой мелодии. Мне о подобной грациозности не приходилось даже мечтать, поэтому я просто шагал по коридору и раскланивался со знакомыми, что время от времени попадались навстречу. Ни с кем не разговаривал, разве что задерживался на секунду перекинуться парой ничего не значащих фраз.

Главный инспектор повстречался уже на входе в зал. Старикан был занят беседой с высоким толстяком и рыхлым юношей в бесстыдно дорогом костюме, но при моем приближении сразу оставил министра юстиции и его племянника и заступил нам дорогу.

– Виконт! – расплылся он в улыбке. – Представите меня своей спутнице?

Я нервно сглотнул и через силу улыбнулся:

– Главный инспектор, моя невеста Елизавета-Мария Никли, сиятельная. Елизавета-Мария, руководитель полиции метрополии, главный инспектор фон Нальц.

– Виконт! – рассмеялся Фридрих фон Нальц, и в его глазах мелькнули отблески бесцветного пламени. – Не стоит так официально! Сегодня здесь собрались друзья и единомышленники. Никаких званий!

– Как скажете… Фридрих, – слегка склонил я голову.

– Проходите же! Проходите! – разрешил тогда главный инспектор и вернулся к прерванной беседе, а я повел Елизавету-Марию в зал.

– Это встречи с ним ты так панически боялся? – шепнула она мне.

– Боялся? Я? С чего ты это взяла?

Тогда девушка привстала на цыпочки и тихонько выдохнула в ухо:

– От тебя пахло страхом, Лео. И пахнет до сих пор. Почему?

– Ничего удивительного, – непринужденно улыбнулся я. – Один излишне болтливый приятель поставил меня в чертовски неудобное положение, а я терпеть не могу находиться в центре всеобщего внимания.

– Как скажешь, – лукаво улыбнулась Елизавета-Мария, не став больше настаивать на своем.

Я только передернул плечами и направил девушку к фуршетным столам у дальней стены.

– Не собираешься танцевать? – удивилась Елизавета-Мария. – Послушай, какая музыка!

– Нет слуха. Медведь на ухо наступил, – отделался я поговоркой, которую нередко слышал от отца.

– Ты просто…

– И пообедать не успел.

– Это аргумент! – рассмеялась девушка.

В итоге, прежде чем у столов началось форменное столпотворение, я успел расправиться с десятком канапе, а потом просто фланировал по залу с бокалом содовой. Елизавета-Мария ограничилась стаканом вишневого сока.

– Точь-в-точь как кровь, – сообщила она мне.

– Только кислый.

– Я имела в виду цвет.

– Артериальная – ярче, венозная – темнее.

– Ты невыносим!

– Нервы, – вздохнул я и, поскольку Елизавета-Мария давно находилась в центре всеобщего внимания, начал представлять девушку сослуживцам. И все бы ничего, но тут появился инспектор Уайт.

– Леопольд! – как ни в чем не бывало улыбнулся он. – Позволь, я украду на пару танцев твое сокровище!

– Разумеется, инспектор! – разрешил я без малейших колебаний.

Танцевать сегодня я в любом случае не собирался.

В этот момент оркестр на импровизированной сцене заиграл новую мелодию, Роберт и Елизавета-Мария присоединились к танцующим парочкам, а я вновь направился к фуршетным столам, старательно обходя при этом изредка мелькавшие в толпе знакомые лица.

Пустое! Но спрятаться не получилось.

– А она красивая, – раздалось вдруг за спиной. – И, говорят, немного похожа на меня.

Я резко обернулся и оказался лицом к лицу с дочерью главного инспектора. Елизавета-Мария фон Нальц заметно превосходила