Бенджамин был пьян; другие заметили, что он избит и весь в крови. Один человек,

который пришел ему на помощь, получил нож в кишки в знак благодарности. Куда бы они

ни направлялись, было ясно, что Бенджамин в беде, но куда же они направлялись? Ответ

нашелся у глашатая, который выкрикивал новости дня.

- Вы видели этого человека? — спросил я у него.

- Трудно сказать... — он покачал головой. — Столько людей проходит через эту

площадь, трудно...

Я вжал несколько монет в его руку, и его поведение мгновенно изменилось. Он

наклонился вперед с заговорщическим видом:

- Его отвели к прибрежным складам к востоку отсюда.

- Большое спасибо за помощь, — сказал я ему.

- Но поторопитесь, — ответил он. — Он был с людьми Сайласа. Такие встречи

обычно плохо заканчиваются.

Сайлас, подумал я, и вместо того, чтобы гулять по улицам, мы повернули к району

складов. Ну, и кто такой Сайлас?

Толпа значительно поредела к тому времени, когда мы достигли пункта нашего

назначения, располагавшегося далеко от основных дорог, где, казалось, слабый запах

рыбы, пронизывал все вокруг. Склад находился в веренице подобных зданий — огромных

и производивших впечатление разрухи и упадка. И я, возможно, прошел бы мимо, если бы

не охранник, который бездельничал перед главным входом. Он сидел на бочонке, задрав

ноги на соседний, жуя что-то, и не столь бдительный, как ему полагалось. Так что я успел

остановить Чарльза и прижать его к стене здания прежде, чем нас заметили.

В ближайшей к нам стене располагался вход, и я проверил, нет ли там охраны,

прежде, чем пытаться открыть дверь. Закрыто. Изнутри до нас доносились звуки борьбы

и отчаянный крик. Я не игрок, но поставил бы на то, что обладатель отчаянного крика —

Бенджамин Черч. Чарльз и я переглянулись. Мы должны туда войти, и быстро.

Осматривая склад, я бросил взгляд на охранника, и мелькнувший брелок для ключей на

его поясе навел меня на мысль.

Прижав палец к губам, я подождал, пока не пройдет мимо человек с тележкой,

велел Чарльзу ждать и вышел из своего укрытия пошатываясь, выглядя совершенно так,

как будто хватил лишку.

Сидевший на бочке часовой искоса посмотрел на меня и скривил губы. Он слегка

потянул меч из ножен, приобнажив блестящий клинок. Всем видом показав, что

ошеломлен, я выпрямился, поднял руку, мол, понял увиденное предупреждение и

собираюсь уйти, но затем немного споткнулся и натолкнулся на него.

- Эй! — возмутился охранник и с силой отпихнул меня, так что я потерял

равновесие и упал. Я поднялся и с новой порцией извинений удалился.

Чего охранник не понял, так это того, что я снял с его пояса брелок для ключей.

Вернувшись к складу, мы попробовали несколько ключей, прежде чем, к нашему

большому облегчению, нашли нужный. Вздрагивая при каждом призрачном скрипе и

писке, мы открыли дверь и нырнули в темноту пахнущего сыростью склада.

Попав внутрь, мы присели за дверью, медленно приспосабливаясь к нашей новой

обстановке — обширному пространству, большая часть которого была скрыта темнотой.

Черные, отзывающиеся эхом, пустоты, казалось, восходили к бесконечности,

единственный свет исходил от трех жаровен, расположенных в середине комнаты. Мы

увидели, наконец, человека, которого мы искали, человека с портрета — доктора

Бенджамина Черча. Он сидел, привязанный к стулу, с охраной по обе стороны от него.

Один глаз у него был фиолетовый от ушиба, голова свешивалась и кровь капала из

разбитой губы прямо на его грязный белый шарф.

Перед ним стоял одетый с иголочки человек — без сомнения Сайлас — и его

компаньон, который точил нож. Мягкий, со свистом, звук, с которым это происходило,

был почти нежным, гипнотическим, и какое-то время он был единственным шумом в

комнате.

- Почему вы всегда все усложняете, Бенджамин? — спросил Сайлас с наигранной

печалью. Он говорил с английским акцентом, и судя по выговору, был знатного

происхождения. Он продолжал:

- Просто предоставьте мне компенсацию, и все будет забыто.

Бенджамин наградил его болезненным, но дерзким взглядом.

- Я не буду платить за защиту, в которой я не нуждаюсь, — он откинулся назад,

всем видом показывая, что не утратил смелости.

Сайлас улыбнулся и обвел рукой вокруг сырого и грязного склада.

- Совершенно очевидно, что защита вам просто необходима, иначе мы не были бы

здесь.

Повернув голову, Бенджамин сплюнул сгусток крови, который шлепнулся на

каменный пол, затем снова перевел взгляд на Сайласа, который принял такой вид, будто

Бенджамин «пустил ветер» на обеде.

- Как неприлично, — сказал он. — Итак. Что мы будем делать с нашим гостем?

Человек, точивший нож, поднял взгляд. Теперь была его очередь.

- Может, отрезать ему руки, — проскрежетал он, — и покончить с его

хирургической практикой? Или отрезать язык? И положить конец его болтовне. Или,

скорее всего, я отрежу ему член. Чтоб он не трахал нам мозги.

По солдатам, казалось, прошла дрожь: отвращения, страха и сладострастия. Сайлас

ответил:

- Столько возможностей, мне трудно выбрать.

Он смотрел на компаньона и делал вид, что растерялся от нерешительности, затем

добавил:

- Давай все три.

- Постойте, — торопливо сказал Бенджамин. — Возможно, я поторопился

отказаться от ваших услуг.

- Я очень сожалею, Бенджамин, но эта дверь закрылась, — сказал Сайлас печально.

- Будьте благоразумны... — начал Бенджамин с просительной ноткой в голосе.

Сайлас наклонил голову набок, и его брови сошлись вместе в ложном

беспокойстве.

- Правильнее сказать, я был благоразумен. Но вы извлекли выгоду из моего

великодушия. Я не хочу, чтобы из меня снова делали дурака.

Мучитель двинулся вперед, держа острие ножа на уровне собственных глаз и

усмехаясь, как ненормальный.

- Я боюсь, у меня не хватит сил быть очевидцем такого варварства, — сказал

Сайлас с видом легко возбудимой старой дамы. — Придешь ко мне, когда закончишь,

Резчик.

Сайлас направился к выходу, Бенджамин Черч крикнул:

- Вы заплатите за это, Сайлас! Слышите меня? Я получу вашу голову!

У двери Сайлас остановился, повернулся и посмотрел на него.

- Нет, — сказал он с усмешкой. — Я склонен думать, что этого не будет.

Бенджамин закричал, когда Резчик, хихикая, начал свою работу. Он использовал

нож как художник кисть, делая первые живописные штрихи, как будто он в начале

большего проекта. Бедняга доктор Черч была холстом, а Потрошитель рисовал на нем

шедевр.

Я шепнул Чарльзу, что необходимо сделать, и он удалился, скрывшись в темноте,

к задней части склада, где, и я это видел, он приложил руку ко рту и позвал:

- Сюда, подонок! — и тут же быстро и тихо исчез.

Голова Резчика вздрогнула, он махнул двум охранникам, осторожно оглядывая

склад, в то время как его парни достали мечи и двинулись к дальней стенке, откуда был

шум — как раз в тот момент послышался другой зов, на сей раз из противоположного

угла темноты, почти шептавший:

- Сюда.

Два охранника сглотнули, обменялись нервным взглядом, в то время как

пристальный взгляд Резчика бродил по теням здания, его желваки выражали наполовину

страх, наполовину расстройство. Я видел по его лицу, как он тщится понять: розыгрыш ли

это его собственных парней? Детские шалости?

Нет. Это были действия врага.

- Что происходит? — проворчал один из громил. Оба вытянули шеи, чтобы

заглянуть в темные места склада.

- Посвети, — огрызнулся первый на своего компаньона, и второй бросился назад,

в середину комнаты, осторожно снял одну из жаровен, и согнувшись под ее весом

двинулся обратно.

Внезапно раздался визг из тени, и Резчик закричал: