С тех пор я повзрослел и теперь знаю лучше истинную природу ангелов. Вполне осознаю, что люди вроде сэра Вильяма Сесила чувствуют себя спокойнее, если знают, что имеют дело с иллюзией, даже если и не представляют, как это работает.

День, когда я взошел на борт лодки, чтобы отправиться в путь, выдался без морозов, но время от времени брызгал холодный дождь. Мерно плыли зачерненные дымом низкие облака, цепляясь за десятки шпилей, среди которых выше всех вздымалась на западе игла собора Святого Павла.

Мы въехали в город через Саутварк с его смердящими кучами мусора и дешевыми удовольствиями: медвежьими травлями, петушиными боями, дешевыми борделями, азартными играми и театром. Я давно не замечал на Лондонском мосту голов, насаженных на колья и выставленных для всеобщего обозрения. Обезглавливание преступников и предателей по высочайшему указу стало редкостью в наши дни, и уродливое зрелище с отсеченными головами в окружении голодного воронья ныне служило скорее развлечением для заезжих гостей, нежели грозным предостережением горожанам.

Что до нового дома Сесила… я понял только одно: дом этот стоял где-то на Стрэнде, где когда-то проживало влиятельное духовенство. Впрочем, чтобы ориентироваться на реке, лодочнику не требуется карта, и мой знал в точности, когда править к берегу. Он осушил весла, и мы причалили к подножию лестницы новой каменной пристани.

— Самый высокий дом во внутреннем ряду, — сказал лодочник. — Но у него планы.

— Министр ваш близкий друг, раз вам известно о его планах?

Я пожалел, что сказал это. Должно быть, мой вопрос прозвучал вызывающе. Уже в седьмой раз, или даже в восьмой, я ездил с этим лодочником, и все же пошутить с ним мне как-то не удавалось.

Кормчий лишь ухмыльнулся. По крайней мере, я знал, что это ухмылка. У него отсутствовали все верхние зубы — возможно, он потерял их в драке или попросту продал на вставные челюсти. Я бы спросил, но…

— Один из артельщиков, которые работают на его архитектора, женится на моей младшей, — объяснил лодочник. — Так они получают четкие указания, как строить. Лично проверяет каждый кирпич.

Излюбленное занятие Сесила в свободное время — перестраивать старые дома. Я знал об этом. Мы шли с приливом, и к тому времени, когда я нашел, наконец, нужный мне дом — трехэтажный дворец в строительных лесах, — я все равно пришел раньше времени, имея в запасе еще больше часа. Мое преждевременное появление означало бы крайнюю заинтересованность либо тревогу.

Потому я решил побродить немного и спустя пару минут очутился на улочке с новыми торговыми лавками, где продавались изысканная мебель, гобелены и дорогие светильники. Судя по нарядной одежде лавочников и почти полному отсутствию на улице детей и попрошаек, в этом квартале в последнее время поселилось много зажиточных горожан. Даже уличный смрад чувствовался здесь не так сильно, как в других частях города, и дамы носили помандеры[8] скорее для того, чтобы подчеркивать свое положение, а не освежать воздух.

Снова припустил дождь, и я решил укрыться под навесом торговых рядов, откуда доносились глухие крики уличных продавцов. Хотя здесь их было немного. Агенты тайной службы дворца позаботились об этом — как-никак, поблизости проживали именитости вроде сэра Вильяма Сесила. Если бы не дождь, возможно, я свернул бы на другую улицу и никогда не услышал бы…

— …о будущем! Знайте, что грядет час! Померкнет свет, и мир погрузится во тьму и хаос перед… вторым пришествием!

Красноречивые обещания апокалипсиса. Еще один памфлетист. Памфлеты нынче дешевы, как никогда. Вездесущие, еще более исполненные трагизма, изрыгающие в самых крикливых красках рассказы о смертных грехах, наказаниях и поклонении дьяволу. Теперь еще и предвещания конца света — от пуритан.

— …новые страшные пророчества звездочета Ее Величества! Читайте предсказания доктора Ди!

О боже! Я тотчас попятился назад и, неуклюже обогнув оставленную без присмотра повозку, очутился в узком проходе. Вопли памфлетиста будто преследовали меня, загоняя в глубь зловонного полумрака.

— Узнайте будущее прямо сейчас… то, что от него осталось.

Начав покрываться потом, я выглянул из-за телеги, чтобы понаблюдать за многолюдной толпой зевак, что собирались вокруг памфлетиста. С виду — приличные люди: женщины в меховых украшениях, мужчины в новомодных венецианских панталонах. Толпа жаждала откровений о разверзнутых хлябях небесных, жадно внимала слухам об открытии неизвестных земель, населенных удивительными крылатыми существами, да еще о какой-то новой войне в Европе.

Разумеется, все это выдумка, но уж слишком многие готовы верить всему, что печатают на бумаге, и…

…известно ли было им, что я ничего этого не говорил?

Второе пришествие? Мое дело — составлять карты движения звезд и выявлять влияние планет на мирские события и равновесие четырех жидкостей тела. Вероятные направления, благоприятные возможности, добрые предзнаменования. И ни малейшего намека на подлинное пророчество. Ибо это, насколько известно, удел безумцев.

Но почему никто не сказал мне об этой чепухе?

Слухи, доктор Ди, слухи и сплетни.

Слова Джека Симма звенели в моей голове, когда я направлялся к толпе. Знал ли об этом Джек? Сколько еще распространялось подобных публикаций о чародействах, прорицаниях и заклинании духов в доме семейства Ди в Мортлейке? Похоже, об этом было известно всем, кроме меня.

«Голова, как всегда, в звездах, если не в книге», — говаривала моя мать. «Не слишком ли много времени уходит на книги, мой мальчик?» — прогневался однажды даже отец, страстно желавший дать мне самое лучшее образование, какое только могло позволить его состояние.

— Узнайте о времени конца и о времени зла, что воцарится пред ним! — горланил торговец памфлетами. Толстые губы стали влажными от слюны. — Готовьтесь!

Он точно чувствовал, что я рядом, — отворачивался, кутался в тень. Прохвост в кожаной шляпе с двумя павлиньими перьями, печатный товар в корзине у ног.

Дождь перестал. Я топтался на месте, не зная, что делать. Я мог бы привлечь мошенника к суду, однако судебное разбирательство лишь добавило бы мне дурной славы, в которой я не нуждался. Поскольку меня обязали бы прилюдно отвечать на вопросы о характере своей деятельности, и однажды — помилуй боже — я уже побывал там.

К тому же стоит признать, что прохвост, вернее всего, унесет ноги, развеяв свои памфлеты по ветру.

Я оперся о борт повозки. Казалось, будто от меня оторвали часть и выставили на публичную сцену, дабы исполнить некую роль. Будто ученый Джон Ди разумом еще оставался в книгах своей библиотеки, но колдун шагал по улицам города, сея зерна невежества.

— Откуда нам знать, что это пророчества доктора Ди? — раздался из толпы напуганный женский голос. — Как они к тебе попали?

— Откуда нам знать, сударыня? — завизжал памфлетист. — Откуда нам знать?

Он явно выгадывал время.

— В самом деле, — подхватил другой голос — мужчины в долгополом кафтане из грубого полотна. — У тебя есть доказательства, что знаменитый Джон Ди — автор этих пророчеств?

Торговец памфлетами на пару мгновений умолк в поисках вдохновения, затем громко втянул носом воздух и выпятил грудь, словно тетерев на току.

— Доктору Ди, сэр, необходимо вести уединенную жизнь. Мне же, как его секретарю и издателю, дано право доводить до общественности те из его слов, что помогут, по его мнению, мужчинам и женщинам подготовиться загодя к своей участи. Слова эти принадлежат не ему, как вы понимаете, ибо он лишь маленький человек, но они есть откровения божьих посланников, что общаются с ним через его мудреные устройства.

— Я возьму две штуки, — сказал мужчина.

— Четыре пенса.

Больше терпеть я не мог и вышел из своего укрытия.

— Так ты… — Но мне не хватило мужества, поскольку я никогда не любил вступать в драку. — Говоришь, ты издатель доктора Ди?