тот был слишком стар.

Иоланда была в постели. С большой заботой были сложены ее вещи. Она сидела, опершись о подушку. У изголовья горела лампа.

– Как я рада тебя видеть! – воскликнула она, как только Бриде вошел в комнату.

Она не встала с постели, но приподнялась, чтобы обнять мужа. Затем она упала на спину, словно теперь, когда Бриде был здесь, она могла не беспокоиться. Она так перепугалась… Ей пообещали освободить ее мужа этим же вечером, но она боялась, до тех пор, пока он не вернулся, что они не сдержат своего обещания. Она провела два ужасных часа, но больше не нужно было думать об этом, потому что все закончилось, потому что он был здесь… О, как она счастлива!

– Я совершенно не понимаю, что произошло, – сказал Бриде.

– Нечего и понимать, – сказала Иоланда.

– Как ты очутилась здесь? Что произошло? – спросил Бриде.

– Я тебе уже говорила. Мне позвонил Утенин.

– Зачем?

– Я объясню тебе это, милый. Сейчас, дай мне побыть счастливой. Представь себя на моем месте. Разве ты недоволен? Все улажено, милый.

Бриде сел в кресло. Радость его жены нисколько не успокаивала его. Его отношения с полицией зашли уже слишком далеко, чтобы их недоверие рассеялось от одного простого заверения Иоланды. Ему было необходимо знать. Он полагал, что на данный момент ничего не изменилось. За благодушием полиции что-то скрывалось. Иоланду обманули. Ею воспользовались. И эта святая простота так и не хотела рассказать толком, что произошло! Да, не было никаких сомнений, теперь он знал это точно, они воспользовались ею. Это было как раз в их стиле. Когда они не могли изобличить человека, они шли окольными путями, через людей, которые были тому дороги. Это известный прием. Должно быть, они держались очень почтительно с Иоландой. Это верный способ завоевать женщину. За всем этим скрывалась ловушка. Его пихнули в объятия Иоланды. Если это не даст своего результата, то завтра, на рассвете, их арестуют обоих.

– Послушай меня, Иоланда, – сказал Бриде спокойно. – Ты расскажешь мне точно, во всех деталях, что произошло.

– Прямо сейчас? Уже? Ты не хочешь присесть на кровать, ко мне?

– Да, прямо сейчас.

– Я расскажу тебе. Ты увидишь, это очень просто.

– Нет, нет, ничего мне не говори. Отвечай на мои вопросы. Когда Утенин тебе позвонил?

– Сегодня, утром, в одиннадцать. Меня не было. Он перезвонил в двенадцать. Так получилось, что на этот раз он меня застал.

– Что именно он сказал?

– Он сказал, что непременно хотел видеть меня по твоему вопросу, что я должна была немедленно явиться. Я сразу подумала, что ты выкинул какую-нибудь глупость. Я села на поезд.

– И ты видела Утенина?

– Да, он принял меня очень любезно. Некий мсье Соссье и другой господин, которого мне не представили, тоже были там. Я была взволнована. Было из-за чего. Они это заметили. Они ободрили меня. Они объяснили мне, что лично они знают, что ты ничего не сделал, но ты попал в дурную историю. Они попросили меня честно рассказать все, что я знала о твоих отношениях с Басонном. Я им и рассказала.

– Что ты им сказала?

– Правду…

– Какую правду?

– Я сказала им, что ты хотел только получить у Бассона визу. Они спросили меня, знала ли я, что ты хотел делать в Африке. Я им ответила, что ты хотел служить Маршалу. Они так непосредственно рассмеялись, что я поняла, что они похитрее тебя. Никто не попался на твой розыгрыш. Все поняли, что ты хочешь примкнуть к Голлю. 'Пусть ваш муж будет коммунистом, – сказал мне Утенин, – евреем, голлистом, франкмасоном, или всеми одновременно, – тут ничего не поделаешь. Но пусть он не принимает нас за идиотов…'

– Что ты ему ответила?

– А что бы ты хотел, чтобы я ответила? Я ничего не могла ответить. Я просто повторила, что относительно Бассона, ты не знал, что он был связан с Голлем. Они спросили меня, держишь ли ты меня в курсе своих действий. Я им ответила: 'Поверьте мне, Бассон слишком умен, чтобы открыться такому человеку, как мой муж. Вы сами говорите, что все знают, зачем приехал в Виши мой муж. И чтобы такого человека Бассон сделал своим сообщником!' Они поинтересовались, не заметила ли я чего- либо странного в твоем поведении. Я им ответила: 'Совершенно ничего. Мой муж хотел только одного: визу'.

– Короче, ты им сказала, что я хотел примкнуть к Голлю.

– Я им этого не говорила. Им было об этом известно откуда-то еще. Тут уж я ничего не могу поделать. Если винить кого-нибудь, то самого себя. Им это так хорошо известно, что Утенин мне заметил следующее: 'Мы хотели выдворить Бриде из Виши, но он так забавен…'

– Ничего-то им не было известно, – закричал Бриде, – а теперь, из-за тебя, они знают.

– Я ничего им не сказала.

– Ты даже не изобразила удивления.

– Меня приняли бы за дуру.

– А теперь я влип в историю, – закричал Бриде еще громче.

– Наоборот все уладилось. Доказательство – тебя отпустили. Ничего другого не оставалось, как говорить с ними начистоту. И главное, не следовало их пытаться обмануть. Если бы я стала хитрить, они не выпустили бы нас ни того, ни другого. Людей не обманешь, милый. Слова ничего не прячут. Так же, как ты знаешь, что думает Соссье, Соссье знает, что думаешь ты. Им понравилась то, как я говорила. Они поняли, что ты, по сути, неопасен.

Бриде зашагал взад-вперед по комнате. Он был вне себя.

– Итак, отныне, официально, – крикнул он, – я голлист. Отныне – голлист. Недолго же это продлится! Можешь считать, что ты хорошо поработала. Но нужно же было рассердиться, Иоланда…

– Все знают правду, я тебе повторяю.

– Никто ничего не знает… Уж будь спокойна, если бы что-либо было известно, то так бы не церемонились.

– В конце концов, я была не так уж неуклюжа, потому что, благодаря мне, ты здесь.

– До завтрашнего утра. Они придут завтра утром, я уверен, ты их не знаешь.

– Ты ошибаешься, милый. Ты вечно принимаешь людей за идиотов. Послушай, эти люди не глупее тебя. Они знают, кто ты такой, и даже не держат на тебя зла за это. Будь они голлисты, я была бы за тебя менее спокойна.

Бриде чуть было не взорвался. Но он вдруг понял, что все их споры были напрасны. Что сделано, то сделано. Иоланде показалось, что у Бриде поднялось настроение.

– Завтра, – сказала она, – мы вместе навестим мсье Соссье.

– Навестим… Ох… Ох… Это ты называешь навестить. Нам не придется себя утруждать. Скорее, это они нас навестят.

– Не говори глупости. Когда ты успокоишься, ты поймешь. Ты увидишь, этот мсье Соссье – любезнейший человек.