его специальность совершенно не для нашего колледжа. Что нам делать?»

Министр образования ответил: «Сначала примите его, а потом посмотрим, куда его послать. Я не знаю, почему произошла эта ошибка. В общем, посмотрим». Вечером служащий сообщил мне, что директор звонил министру образования, чтобы утвердить мое назначение. На следующий день я задал директору хорошенькую трепку.

Я возмутился: «Теперь уже я должен позвонить ему и сообщить, что вы пытались не выполнить его приказ. Вы обманули меня: вы попросили меня подождать, а сами позвонили министру. Он мой друг, а если кто-то и покинет этот колледж, то это будете вы. Уйти придется вам. Я быстро могу организовать ваше смещение с должности с помощью той же бюрократии, которая прислала меня сюда. Я хорошо знаю служащего, сделавшего это. Вы будете смещены с должности».

Он сказал: «Не создавайте трудности. Я просто хотел убедиться, что впоследствии у меня не будет неприятностей. Вам здесь очень понравится».

Я сказал: «Хорошо, но факультет пусть меня больше не беспокоит!»

Таким образом, в течение шести месяцев ни факультет, ни директор меня не беспокоили. Я ни о чем не волновался; все шло прекрасно. Я жил в студенческом лагере санскритского колледжа и почти все дни проводил у себя дома. Изредка я посещал библиотеку. Мне больше нечем было заняться.

Один из моих соседей был очень недоволен моим присутствием там. Я чувствовал, как он раздражен. Однажды я спросил его: «В чем дело? Когда бы я ни пришел домой, вы всегда раздражены и сердиты».

Он сказал: «Я не буду скрывать от вас: я влюблен в своего ближнего».

Я сказал: «Это совершенно по-христиански, и да поможет вам Иисус. Ни о чем не беспокойтесь».

Он сказал: «Вы не поняли меня - это жена моего соседа».

Я сказал: «Думаю, нам никогда не стоит об этом говорить. Когда Иисус сказал: 'Возлюби своего ближнего, как самого себя', - ему надо было бы добавить: 'Но помни, не жену его'. Но мне кажется, что все правильно, так как его жена является тоже ближней. В этом нет ничего плохого, а обо мне можете не беспокоиться. Можете продолжать делать все, что вам заблагорассудится, и считайте, что меня нет. Но сегодня я понял одну вещь, о которой Иисус забыл упомянуть. Необходимо внести поправку, что это не означает любить жену ближнего».

Такую поправку я в состоянии понять; но то, что папа предлагает относительно контроля над рождаемостью и абортов, является совершенной глупостью. Нельзя определить, в какой момент ребенок становится человеческим существом. А если это можно определить, то сделать это должны физиологи, медики.

И что же все-таки ошибочного в регулировании рождаемости? Ведь тогда не происходит зачатие. Если папа тоже говорит, что ошибка заключается в предотвращении зачатия, то тогда он должен также заявить, что каждый раз, когда вы занимаетесь любовью и не происходит зачатия, вы совершаете грех. Вы понимаете мою мысль? Потому что, используете ли вы методы регулирования рождаемости или нет, зачатие не происходит каждый раз, когда вы занимаетесь любовью. Запомните, если зачатие не произошло, значит совершен грех. Он спрашивает вас, почему не произошло зачатие. Оно должно произойти.

Вся его заинтересованность заключается в том, чтобы дать миру больше детей, еще больше сирот. Сделать мир настолько перенаселенным, настолько бедным, чтобы единственной религией стало христианство. В этом заключалась их амбиция на протяжении двух тысяч лет. Ее надо разоблачить. Это амбиция античеловечна; и если я критикую христианство, то имею на это основания.

Самое важное — это то, что я говорю в соответствии с контекстом христианского учения. Если бы я говорил в соответствии с индуистским контекстом, я не критиковал бы христианство, а критиковал бы индуизм; или если бы я говорил в соответствии с буддийским контекстом, я критиковал бы буддизм. Было бы бесполезно критиковать христианство в буддийском контексте, поскольку в этом случае люди возлюбили бы христианство.

Я человек, который производит впечатление на людей и создает себе врагов, а не друзей — это не моя политика. Я очень хотел бы, чтобы весь мир стал моим врагом. Но все эти люди настолько трусливы, что даже не могут честно допустить, что они - враги. Каждый день я получаю дюжины писем: они молятся, чтобы Бог простил меня. Почему Бог должен прощать меня? Если я приношу кому-то горе, то готов ответить за это.

Одно несомненно: простит ли Бог меня или нет, я не собираюсь прощать его. Поэтому люди должны молиться мне, а не Богу. Они же продолжают писать мне письма: «Мы молимся Богу, чтобы он простил вас за ваши слова.»

Бога нет.

Я не выступаю против кого-либо.

Вот почему я получаю от этого удовольствие. Ведь если бы Бог существовал, вы думаете, я получал бы удовольствие? Это было бы настоящее несчастье.

Это сущее наслаждение - и нет никакого несчастья.

17 января 1985 года