Когда слуги вернулись в замок с каретой Вилльерсов и тремя уцелевшими лошадьми, Блисс встретила их с радостью. Карета почти не пострадала при крушении, и Блисс охотно одолжила гостям недостающую лошадь, мечтая только об одном – чтобы семейка Вилльерсов наконец убралась из Четема.

Закутавшись в тяжелую шубу, Блисс стояла у ворот и провожала взглядом удалявшуюся карету. Незваные гости утомили ее до крайности. После завтрака леди Дафна пустилась рыскать по комнатам, разглядывая мебель и старинную утварь так, словно подсчитывала стоимость обстановки. Летиция молчала и пожирала глазами наряд и драгоценности хозяйки. От этого Блисс охватило мерзкое чувство: сама себе она казалась рабыней, выставленной на продажу.

Что же до самого Стивена, лорда Вилльерса – он, несомненно, красавец и настоящий светский джентльмен, с ним приятно было бы танцевать в Уайтхолле, выслушивать его замысловатые комплименты, быть может, даже позволить ему сорвать с губ случайный поцелуй… но что-то подсказывало Блисс, что доверять ему свое будущее не стоит.

Надвинув на лоб тяжелый капюшон и сунув руки в меховую муфту, Блисс побрела в парк, окружающий замок. В этом месте лес подходил к замку совсем близко. Порой шаловливая козочка или гордый олень выбегали из чащи на открытое место, на мгновение замирали, кося на замок огромными удивленными глазами, и снова скрывались в лесах. Погрузившись в глубокую задумчивость, Блисс сама не заметила, как дошла до башни, возвышающейся над обгорелыми развалинами западного крыла.

Тучи сгустились, и в воздухе закружились первые снежинки. Они становились все крупнее, и скоро уже целые хлопья падали на заснеженную землю – белое на белом, – грозя стереть с лица земли цепочку следов Блисс…

И вдруг…

Сперва внимание Блисс привлекли следы лошадиных подков. Полузасыпанная снегом цепочка следов вела к замку. Заинтересовавшись, Блисс двинулась по следам – и миг спустя взор ее поразило алое пятно на белом, словно платье невесты, снегу.

Блисс ахнула. Приглядевшись, она заметила впереди еще пятно, а поодаль – еще и еще… Кто бы ни был всадник, явившийся в замок под покровом ночи, он истекал кровью. Блисс подняла глаза – след вел…

К той самой двери, которую Блисс строго-настрого запретили открывать. К той самой двери, что сейчас, в этот самый миг, отворялась, медленно поворачиваясь на несмазанных петлях.

Не теряя ни секунды, Блисс спряталась за стволом старого дуба. На пороге башни появился конюх Айзек: в руках у него были какие-то тряпки и бадья, полная воды, от которой шел пар. Боязливо оглянувшись, Айзек положил тряпки и вылил воду на землю; Блисс заметила, что вода в бадье розовая, словно окрашенная кровью. Затем конюх подобрал тряпки, сложил их в пустую бадью и устало побрел прочь.

Блисс подождала, пока он скроется из виду, и бросилась к башне. Снежный покров растаял там, где горячая вода пролилась на землю, и влажная бурая проталина у двери указывала место, где Айзек опорожнил свою ношу.

Блисс оглянулась в сторону замка. Нет, ее никто не видит. Замирая от волнения, девушка взялась за дверную ручку – та легко подалась под ее пальцами. Блисс отворила дверь и вошла.

Сквозь узкие щели бойниц сочился в башню сумрачный серый свет. Пол был посыпан соломой. В углу привязан могучий жеребец; он вздрогнул и подозрительно покосился на девушку. Блисс осторожно обошла коня и начала подниматься по узким, выщербленным временем ступеням винтовой лестницы.

Блисс шла медленно, опасливо глядя себе под ноги. Перил у лестницы не было; один неверный шаг – и девушка полетела бы вниз, на каменный пол.

Лестница вывела ее на площадку перед прочной, обитой железом дверью. Блисс остановилась, прижав руку к отчаянно бьющемуся сердцу. Какую бы тайну ни скрывал здесь Айзек, через несколько мгновений его секрет будет раскрыт.

Блисс взялась за ручку и, секунду поколебавшись, распахнула дверь. Петли были густо смазаны, и дверь отворилась совершенно бесшумно.

Взору Блисс открылась слабо освещенная восьмиугольная комната – верхнее помещение башни. Огонек единственной свечи освещал скудную обстановку. Окна, немногим более бойниц, служащих для защиты замка, были забиты. В комнате было ненамного теплее, чем на улице, слабое тепло исходило из медной жаровни на полу.

У стены стояла кровать с балдахином – занавеси на ней были плотно задернуты, чтобы не впускать холод, и лишь со стороны жаровни оставлена узкая щель, позволяющая проникать теплу. На столе, к которому была придвинута пара ветхих стульев, Блисс увидела остатки еды и наполовину опорожненную бутыль вина.

Медленными, робкими шагами Блисс двинулась к кровати. Занавеси слегка дернулись, и она остановилась в испуге. Там кто-то есть: он прислушивается к ее шагам, ждет ее приближения. Но кто? И почему он прячется?

«Как не стыдно трусить!» – строго сказала себе Блисс. В конце концов, она хозяйка замка и имеет полное право знать, кто поселился в заброшенной башне! Решительно шагнув вперед, Блисс взялась за занавеску в изножье кровати и отдернула ее одним резким движением.

Крик ужаса вырвался из ее груди, и Блисс отступила на шаг, прижав руку ко рту. На кровати лежал тот самый разбойник, чьи темные глаза, сумрачные речи, чей горячий поцелуй каждую ночь являлись ей во сне. И в руке его чернел пистолет, направленный ей в сердце.