– Из какого еще перехода? – ахнул Режиссер. – Чтоб духу его не было! Черт знает что у вас творится! Перерыв!!!..
Неожиданно в павильон вошли омоновцы в пятнистых костюмах охранников.
– Почему опять посторонние на площадке? – крикнул Режиссер.
– Это кто – «посторонний»? – усмехнулся один из омоновцев.
Режиссер повернулся, пошел в глубь павильона. Музыкант со скрипкой двинулся за ним.
– Извините, – бормотал он, – я вообще-то композитор... У меня есть музыка для вашей оперы...
– Вас зовут Курт Вайль? – отмахнулся Режиссер. – Нет? Другие композиторы мне не требуются...
На этих словах в павильон с шумом въехал шикарный джип...
– Да что ж это такое? – ахнул Режиссер. – Сумасшедший дом!
– Зря вы не хотите послушать! – бормотал Музыкант. – Я понимаю, вы заняты... Но, может быть, можно кому-то показать ноты?
– Можно! – заорал Режиссер. – Обратитесь в «Кащенко»!
– Зачем вы так? – обиделся Музыкант, и глаза его сделались печальными. – Я уже был в «Кащенко»...
Режиссер вздрогнул.
В павильон, ломая декорации, въехал второй джип.
– Мне тоже туда пора! – мрачно пошутил Режиссер. – Дадите адрес?..
По длинным коридорам киностудии быстро идет Режиссер. Как уже было сказано, это артист, игравший Макхита.
Но теперь он совсем не выглядит суперменом. Скорее наоборот, вид довольно жалкий: взъерошенные волосы, на носу – круглые очки.
За ним, едва поспевая, хромает пожилой Директор фильма. Замыкает процессию – испуганная Ассистентка.
На их пути, справа и слева, – заколоченные кабинеты, перемежающиеся с коммерческими киосками. Всюду мусор: сваленные в кучи коробки, таблички от прежних названий фильмов, разорванные сценарии и прочий кинематографический хлам.
Изредка попадаются люди из массовки – «лондонские нищие и бродяги». Где-то на полу спят «бомжи», очень похожие на современных бездомных.
– Поймите, друг мой! Все так сложно... – бормотал Директор. – У нас нет средств. Об этом речь!.. Но все же истинный художник обязан нервы поберечь!
– Так музыкальное кино не делают! – возмущался Режиссер. – Вместо кордебалета – жалкая самодеятельность! В массовку берете психов... Вместо костюмов – какие-то тряпки!..
– Не сказано ли у поэта про «нищих, в рубище одетых?!»
Режиссер остановился у лежащего на полу «бомжа», схватил его за свитер с огромными дырками:
– Это не рубище! Это грязный жилет, найденный на помойке!
– «Жилет – лучше для мужчины нет!» – попытался отшутиться Директор.
– Перестаньте рифмовать, черт вас подери! – заорал Режиссер.
– Чтоб не сказать все напрямую, от безысходности рифмую, – вздохнул Директор. – Ну хорошо... Вам суровую прозу? Пожалуйста! Мы – в дерьме! Смета кончилась, кредит не дают... спонсор сбежал! «Опера нищего» обнищала!.. Веселый каламбур, но мне хочется плакать: сегодня нас выгнали из павильона!
– Что?!!
– Аренда кончилась! Автомобили! Все павильоны заполонили... – он обвел рукой окружающее пространство, занятое торговыми точками.
В соседний павильон, превращенный в автосалон, въезжали джипы...
– Почему с утра не сказали?!
– Была съемка!
– Какая к черту съемка? Зачем?!
– А вот тут я вам отвечу в рифму: «Снимать всегда! Снимать везде! До смертного объятья! Снимать – и никаких гвоздей! Вот лозунг мой и братьев!» Я имею в виду Люмьер! Они говорили: наше дело – крутить ручку аппарата, «фильма» сама склеится!
– Они этого не говорили.
– Вам не говорили! – Он подчеркнул слово «вам». – Вы – молодой 'режиссер, а я работаю в кино со дня основания!
Они остановились перед обитой кожей дверью. Лицо Директора стало серьезным:
– Теперь – внимание! Дельное предложение! Надеюсь на понимание! Выход из положения!..
Он поднял с пола валявшуюся табличку с надписью «ВЫХОД», приклеил к двери и вежливо постучал...
Они оказались в просторном кабинете, явно принадлежавшем чиновнику из городской управы: на стенах – какие-то вымпелы, карты, почему-то
