Миш! Я с тобой говорю.

Прохоров (мрачно). Вали отсюда!

Клягин (со вздохом). Грубый ты, Миша! Что это за слова такие? «Вали»! Приехал с научной целью, значит, и веди себя соответственно. А гнать меня не имеешь права. Меня ученые пригласили, они и решат, уезжать мне или нет!

Прохоров. Клягин, я тебя по-хорошему прошу: уезжай! А то ведь я не только мыслью двигаю, я и кулаком могу…

Клягин. Хулиган ты, Миша! Просто хулиган. Нет, гений, конечно, — это Елена Петровна верно говорила, — но хулиган… Ладно. Будь здоров! (Направился к двери, вышел, вернулся.) Нет. Не поеду! И знаешь почему? Из-за тебя. Тебя никак одного оставлять нельзя. Ты свой талант до комиссии можешь не донести. Расплескаешь!.. И потом, тебе Елена Петровна прописала общение с интересными людьми…

Прохоров. Ты, что ль, интересный?

Клягин. А что? Если я через стенки не смотрю, так уж сразу ноль без палочки?.. А я, может, человек энциклопедического образования. Вот! Вот давай скажи, какая столица Венесуэлы? Ну? Не знаешь! А я скажу — Каракас! Кто премьер-министр Канады? Ну? Кларк! Вот как! Память у меня, Михаил, лошадиная. Если что где услышу — запомнил. Скажут, к примеру, по радио: «В Новокраматорске вступила в строй третья линия медеплавильного комбината!» и все, я уже, как в сейф, в голову положил. На всю жизнь. Зачем — не знаю, но только можешь меня ночью разбудить и спросить: какая линия вошла в строй в Новокраматорске? Я без запинки — третья! И так про все. В общем, давай не стесняйся, можешь меня спрашивать. Давай!

Прохоров. О чем?

Клягин. О чем хочешь. Давай спрашивай. Я тебя поднатаскаю по всем проблемам. А то у тебя, судя по разговору, уровень не ахти. Нет, ты не обижайся, Миша, но, честно говоря, мне за тебя немножко стыдно.

Прохоров (в сердцах). Ну, не гад ты, а? Сам с дрелью ходишь, а за меня ему стыдно!

Клягин. А при чем тут дрель?

Прохоров. А при том, что — жулик!

Клягин. Ну и что?.. Пусть так! А кто я есть? Никто. Обыкновенный человек, один из миллионов… А ты, Мишка, — один на миллион! Разницу ощущаешь? Тебе же, кажется, ясно Елена Петровна объяснила, кто ты есть на нашей земле. Уникум!.. Достижение эволюции… Слыхал же, три миллиарда лет материя развивалась, чтобы наконец ты, Мишка Прохоров, возник из тумана. С тебя, может, начинается новая эпоха, как с той обезьяны, которая палку в руки взяла. Энгельса читал?.. Э! Ни черта не читал! А по Энгельсу, все и началось с той обезьяны, которая палку в руки взяла да ею яблоко и сбила. До этого она была обезьяна, а тут сразу стала человек. Вот так и ты!.. Ты думаешь, для чего нас на комиссию свезли? Не знаешь! (Оглядывается, заговорщическим гоном.) Для космических контактов!.. С людьми из других миров! Про летающие тарелки-то слышал?

Прохоров. Слышал. Только я в них не верю…

Клягин. Конечно! Куда же тебе поверить… Пока она к тебе в Краснодар на автобазу не сядет, ты и не поверишь… А их уже сотни. Говорят, уже двух пришельцев поймали. Сидят! Точно! Держат их, понимаешь? А контакт установить не можем. Умом не тянем. Вот и хотят феномена им подсунуть, чтоб он им все про нас, про человечество, объяснил. А что сможешь объяснить? Спросят они тебя: Михаил, какая линия вошла в строй в Новокраматорске? Ты и не знаешь!.. Поэтому я останусь! Хоть подготовлю тебя немножко.

Прохоров. Обойдемся!.. Ты давай, Сергей Андреевич, отчаливай! Нечего мне про пришельцев заливать…

Клягин. Вот чудак-то! Говорю же тебе — они уже здесь!

Прохоров. Тем более тебе не надо им на глаза показываться!.. Давай, давай! Съездил в Москву на казенный счет, запасся, платье жене купил, можно возвращаться!

Клягин (грустно). Глупый ты, Михаил! Нет у меня жены.

Прохоров. Как?

Клягин. Ушла она, Миша. И самое обидное — в никуда ушла, вообще, понимаешь?.. Ну, завела бы любовника, молодого, приезжего, у нас на юге это бывает, это хоть понять можно, а то — в никуда! А ведь мы с ней, Михаил, двадцать лет бок о бок прожили. Всякое было, разное! Терпела! А подался я в феномены, она не поверила и ушла. Вот почему мне до зарезу нужно этот симпозиум пройти, чтоб справку получить: я бы к ней с подарками и со справочкой бы пришел. «На, Надь, гляди, ты сомневалась, а вот он документ!» Не выгоняй меня, Михаил!.. Разреши остаться!

Прохоров. Не терзай душу, Клягин. Не могу!

Клягин. Люблю я ее. Понимаешь?! Ради любви прошу! Пойми! У тебя есть жена или женщина любимая?

Прохоров. Есть!

Клягин. Ну?!

Прохоров. И ради нее не могу я позволить, чтобы ты тут оставался. Потому что такие, как ты, ей жизнь загубят. Она верит нам, по стране ездит, собирает, душу в нас вкладывает, а ты ее на позор!

Клягин. Ты что, Миш?.. Ты про Елену Петровну? Она замужем!

Прохоров. Ну и что? В замужних влюбляться нельзя, что ли?