С искренней заботой в голосе он произнес:

— Доктор Родриго Беншапрут сообщил мне результаты вашего осмотра. Он сказал, что вчера одно глубоко запрятанное и забытое воспоминание ворвалось в вашу память, и поэтому вы испытали такое же потрясение, как если бы вас пронзило копье… Об этих ранах необходимо было позаботиться незамедлительно, — так он мне сказал, — чтобы избежать болезни души. Он заверил меня, что я правильно поступил, разыскав его.

Слушая, Анжелика смотрела на него и не знала, что ответить.

Молодую женщину охватило желание довериться ему, но она чувствовала, что любое упоминание об ужасной тайне грозит опасностью.

Ее готовность рассказать и одновременно нерешительность были столь заметны, что он снова улыбнулся, но уже понимающе, снисходительно.

— Поговорим о другом… Что вы скажете о его методах врачевания?

Довольная, что смогла избежать расспросов мужа, Анжелика поспешила уверить его, сколь она была восхищена всеми сокровищами, скрытыми в медицинском ларце. Не только растениями, рекомендованными для лечения обычных болезней, о которых она уже знает, но также эликсирами, приготовленными из минералов, солей, растертых в воске и меде, применяемых при загадочных болезнях разума и души, происхождение которых не могут определить.

Жоффрей де Пейрак, как обычно, слушал ее очень внимательно. Ее глаза блестели все больше и больше. Она радовалась, рассуждая о дорогих ее сердцу растениях, воскрешая в памяти этим рассказом далекие и благословенные времена детства, проведенного рядом с Мелюзиной. И не заметила легкой иронии, блеснувшей в темных глазах графа.

— Действительно, — подчеркнул Жоффрей де Пейрак, когда она сделала паузу, — ученый врач предупредил меня об особенностях вашего характера, о которых я не знал, и они, признаюсь, меня сильно обрадовали, так как я вижу многочисленные и разнообразные доказательства того, что в один прекрасный день мы можем слиться в самом совершенном любовном согласии. Ваша скрытая сущность непременно соединится с моей во всех проявлениях чувственности.

— О! В самом деле!.. Я не думаю… что он вам такое сказал?!

— Что вы так же искусны, как и он, в области фармакологии, и намного больше его — в области лечения и… магии!

Муж улыбнулся, и улыбка подчеркнула шрамы, что придало его лицу насмешливое выражение.

— Знаете, почему наша связь еще более сильная, чем это представлял Молин?

— ?!

— Мы с вами отличная пара: колдунья и дьявол!

Анжелика вздрогнула.

— Сударь, вы смеетесь надо мной! Бог хранит меня! Колдунов сжигают!

— На самых больших кострах на земле Юга…

Анжелика соединила руки в пафосном жесте, который тотчас же сочла глупым, равно как и невольную мольбу, что слетела с ее губ.

— Я прошу вас! Не смейтесь надо мной!

Жоффрей стал серьезным, и Анжелика вдруг ощутила себя целиком во власти его страстного, не отпускавшего ее взгляда.

— Хорошо! — произнес он. — Я не буду смеяться над вами, но при условии, что вы расскажете мне, что так сильно поразило вас накануне? Что потрясло в наших военных разговорах и вызвало страх… подобно древнему привидению, значение которого вы вдруг разгадали… или увидели то, что скрывается под его маской, как сказал доктор Родриго Беншапрут?

Она слабела под его взглядом.

Подобное ощущение — такое живое — никогда раньше не возникало: Анжелика невероятно остро почувствовала, что бесконечно дорога ему.

Это правда, призналась молодая женщина. Она была очень взволнована.

Накануне в ее памяти всплыла тайна, которой она владела. Будучи ребенком, она стала свидетельницей заговора, но это было давно, поэтому событие почти полностью стерлось из ее памяти.

Жоффрей взял ее за руку, провел в маленький смежный салон, усадил и сам занял место в кресле рядом с ней. Он мягко настаивал:

— Рассказывайте, мадам.

Она не могла не поддаться его заботе.

Они были одни, только ему она могла довериться. Анжелика рассказала все.

— Принц Конде, несомненно, намеревался отравить кардинала и, возможно, даже короля и его маленького брата. Но что я плохо поняла, так это письма — нечто вроде подписанных обязательств, которые принц и другие сеньоры должны были вручить месье Фуке. Постойте!.. Я не совсем помню текст… Было что-то вроде: «Я отдаю себя в руки месье Фуке и все свое состояние в его распоряжение…»

Жоффрей де Пейрак слушал ее молча.

Наконец он рассмеялся.

— Вот оно, блестящее общество! И кто бы мог подумать, что в то время месье Фуке был лишь мелким советником парламента! Но благодаря своей