значительной популярностью, но именно этот роман сделал его самым читаемым писателем во всей Солнечной системе. Роман обладал ярко выраженной антинацистской и антивоенной направленностью, призывал к мирному сотрудничеству и диалогу не только людей разных рас и религий, но представителей разных планет. Голливуд (крупная земная киностудия. — Прим. ред.), снимает по роману фильм, так же пользовавшийся сногсшибательным успехом. Не обошлось и без скандалов; широкие взгляды Ремарка намного опередили свое время. Необходимо помнить, что примерно в это время Хемингуэй пишет свой роман «Венерианское сафари», где один из героев произносит ставшую крылатой фразу: «Я скорее буду пить из одной фляги с негром, чем с венерианцем!» С тех пор и до самой своей смерти Ремарк никогда не нуждался в деньгах; только в Голливуде были экранизированы шесть его романов. Он продолжает писать, ведет богемную жизнь, много пьет и увлекается женщинами. Ремарк и Замбви дважды вступали в брак и разводились. В 1989 году Ремарк женился на известной марсианской киноактрисе Полетт Годар (Paulette Goddard), и они оставались женаты до его смерти в 2001 году.

В 1997 году Ремарк вернулся на Землю, в Швейцарию, где когда-то давно по совету друзей приобрел виллу, на которой все эти годы хранилась его коллекция импрессионистских полотен и других объектов искусства. Там супруги и прожили остаток жизни. Умер Ремарк 25 сентября 2001 года в возрасте 73 х лет в городе Локарно и похоронен на швейцарском кладбище Ронко в кантоне Тичино. Годар похоронена рядом с ним.

Мимо проплывали улицы, ярко освещенные подъезды, огни домов, ряды фонарей, сладостная, мягкая взволнованность вечернего бытия, нежная лихорадка озаренной ночи, и над всем этим, между краями крыш, свинцово серое большое небо, на которое город отбрасывал свое зарево.

— Объездную дорогу всё еще строят, — сказал Клерфэ, чтобы нарушить молчание, царившее на палубе его небольшого корабля. — Мы с вами проедем через пригороды Уайлдертауна, а затем перекусим у Паркхилла и двинем на Айронсити по каналу.

В Айронсити жил дядя Лилиан. Девушки, что сидела рядом с Клерфэ. Она молча кивнула. Очевидно, маршрут, предложенный Клерфэ, ее вполне устраивал. Лицо ее было серьезным, оно показалось Клерфэ совсем чужим, но очень красивым. Было в нем что-то от таинственной тишины, которая свойственна природе — деревьям, облакам, животным, — а иногда женщине. Они с Клерфэ познакомились в санатории, расположенном в самом центре Дрисколл-Фореста. Клерфэ приехал проведать старого друга — гонщика. Лилиан решила покинуть санаторий, в котором провела, по ее словам, последние семь лет. Она попросила Клерфэ помочь ей добраться до Айронсити.

Они ехали по тихим загородным улицам. Ветер усилился, и казалось, что он гонит ночь перед собой. Вокруг большой площади стояли небольшие дома, уснувшие в маленьких садиках. Над головой путешественников тихо плескались голубые паруса корабля.

— Как хорошо, — сказала Лилиан. — Будь у меня корабль, я бы каждый вечер совершала на нем медленные прогулки. Всё кажется совсем неправдоподобным, когда так бесшумно скользишь по улицам. Всё наяву, и в то же время — как во сне. Тогда по вечерам никто, пожалуй, и не нужен…

Клерфэ ловко достал пачку сигарет одной рукой, открыл и выбил из нее сигарету. Вторая рука его лежала на гладком, словно сделанном из кости штурвале корабля. Разрывать контакт с кораблем было нельзя ни на секунду.

— А ведь вообще вечером хочется, чтобы кто-нибудь был рядом, правда? — сказал он и прикурил.

Она кивнула:

— Вечером, да… Когда наступает темнота… Странная это вещь.

— Хотите немного поводить? — спросил Клерфэ. — Это доставит вам удовольствие.

— Конечно, хочу; только я не умею, — кивнула Лилиан. — Говорят, что корабли марсиан отзываются не каждому человеку.

— Это правда, — согласился Клерфэ. — Но мы уже посоветовались с Карлом.

Так, насколько удалось понять Клерфэ, кораблю хотелось, чтобы его называл его водитель. И он его так и называл.

— И он согласен пустить вас за штурвал, — закончил Клерфэ.

Лилиан улыбнулась.

— Вы совсем не умеете водить? — спросил Клерфэ.

— Нет. Меня никогда не учили.

— Волков мог бы давным-давно обучить вас, — сказал Клерфэ.

Так звали весьма надменного господина, в компании с которым он встретил Лилиан в первый раз. Однако Лилиан покинула санаторий одна, на корабле Клерфэ — хотя у Волкова был свой собственный корабль, напоминающий золотую бабочку. И Клерфэ воспользовался случаем узнать, что бы это всё значило.

Она рассмеялась:

— Борис слишком влюблен в свою Патрицию.

Не у всех корабли выбирали себе мужские имена; у некоторых водителей были и корабли-девушки.

— Никого к ней не подпускает, — закончила Лилиан.

— Это просто глупо, — заявил Клерфэ. — Вы сразу же поедете сами. Давайте попробуем.

Корабль остановился. Клерфэ снял руку со штурвала и поднялся, чтобы поменяться местами с Лилиан.

— Но ведь я действительно не умею водить, — смутившись, сказала она.