Алекс пришел домой в бодром расположении духа. Он брал детей на руки и кружил их, без умолку болтая о работе. Они с Сэмом издавали губами пукающие звуки, пока Мэгги не пристыдила мужа. Его ноздри задрожали пару раз — то ли в предвкушении острого гуляша, булькавшего на плите, то ли от аромата нового масла, которым его жена щедро умастилась; точно определить причину было трудно, поскольку Алекс ничего по этому поводу не сказал.

— В замке творится черт знает что. Все наши планы сбились из-за вещей, которые начали попадаться там, где их быть не должно.

— Что еще за вещи? — спросила Мэгги, помешивая гуляш.

Он встал у нее за спиной, уткнувшись коленями в ее ноги.

— Мы думали, что слой, с которым работаем уже три месяца, пятнадцатого века. А сегодня бац — и натыкаемся на штуки прямиком из двенадцатого.

— Штуки? Отстань.

— Да, штуки. Штуковины. Ничего особенного. Глиняные черепки. Монета и оловянная пластина. Но все это — другого периода. Придется перечертить весь план заново, с самого начала.

— А кости там были? — спросила Эми.

Своим появлением она положила конец «коленопреклоненной» деятельности Алекса. Эми всегда хотела знать, были ли кости.

Как-то раз Алекс принес череп, чтобы показать семейству, но Мэгги отказалась держать его дома. Вдобавок Эми прониклась к этому предмету чрезмерным интересом. Она обращалась с черепом, словно с домашним животным, и этому пришлось положить конец, когда Мэгги обнаружила, что дочка чистит его оскал розовой зубной щеткой. Череп был изгнан.

— Ни костей. Ни скелетов. Даже ни одной собачьей косточки. — Ноздри Алекса вздрогнули вновь. Он посмотрел на Мэгги. — Что у нас к чаю?

Мэгги приготовила свое притирание с помощью пипетки, купленной, чтобы лечить конъюнктивит Сэма. Эш продал ей масла гардении, мускуса, жасмина и розовой герани, и она по капле добавляла их, пока не добилась нужного аромата. Силу запаха Эш рекомендовал определять интуитивно.

Дело не в том, что Мэгги была готова пойти на компромисс; она все еще сердилась из-за истории с Сэмом и визитов к частному доктору Де Сангу. Но споры ее утомили, и ее всерьез беспокоило, что напряженность в доме может нанести детям вред. Несмотря на всю ее антипатию к Де Сангу, нельзя сказать, что его слова были как об стенку горох.

И вот Мэгги создала свой аромат, свое масло, и стала надеяться на лучшее. Она натерла маслом за ушами и умастила запястья; на всякий случай она еще смазала подушки на кровати в спальне и диванные подушки в гостиной.

Алекс похвалил ее гуляш, что было хорошим знаком; она не слышала от него добрых слов уже неделю с лишним. Потом, после обеда, он включил телевизор, взбил подушки и улегся на диван — смотреть очередную телевикторину.

— Загрязнение, — пробормотал он. — Все, что показывают по телику, — сплошное загрязнение интеллектуальной среды.

— Так зачем ты это смотришь?

Алекс не ответил, а к тому моменту, когда Мэгги уложила детей спать и помыла посуду, он уже почти уснул, прикорнув перед «ящиком». Она села в кресло, глядя на мужа и размышляя, любит ли она его по-прежнему. Она подумала — да, пожалуй, любит. Когда-то именно от него исходили все идеи, он был в семье главным мотором. А теперь он засыпает за просмотром викторин и мультфильмов. Повседневная работа и отцовские обязанности сковали Алекса. Мэгги захлестнул прилив сочувствия к мужу: Алекс изо всех сил старается защитить ее и детей от бури, а она мечтает лишь о том, чтобы ей хоть изредка дозволялось гулять в дождливую и ветреную погоду.

Алекс отряхнулся от сна. Он встал, щурясь и вяло улыбаясь. Затем пошел спать. Через некоторое время Мэгги последовала за ним, но он уже снова заснул. Раздевшись, она поднесла к лицу намазанную маслом руку, вдыхая аромат и глядя на мужа. От этого запаха по ее телу прокатилась глубокая чувственная дрожь, и Мэгги невольно улыбнулась. Это была не любовь, и не страсть, и даже не волшебство; но это оказалось куда лучше, чем ссоры.

Она решила на следующий же день пойти слушать.

Днем Мэгги оставила Сэма на попечение няни Мэри и вернулась домой, чтобы заглянуть в дневник. В качестве лучшего времени для процедуры были указаны рассвет и закат, но обычно это время суток было ей недоступно: в ее распоряжении оказался только полдень.

Она вскипятила на плите ключевую воду — правда, купленную в супермаркете. Потом измельчила листья лавра, полыни, лапчатки и высыпала смесь в кастрюлю. Накрыла кастрюлю крышкой и поставила ее на медленный огонь.

Вернувшись на кухню через час, Мэгги подняла крышку и вдохнула пар. Запах был не очень сильный, поэтому она вдохнула глубже, два раза, прежде чем опустить крышку. Ничего особенного Мэгги не почувствовала. Она была разочарована. Похоже, это варево не оказывало никакого стимулирующего воздействия; напротив, ее стало клонить в сон.

Но Мэгги была настроена решительно. Она взяла термос и наполнила его горячим отваром, а потом крепко закрутила крышку. Надела плащ, взяла термос и ключи от машины, вышла из дома и поехала в Ивовый лес.

Стояла тишина, если не считать ветра, шуршавшего листвой. Мэгги вышла из машины, перешагнула через ручей и вошла в обрамленный ивами лес, ища то место, где, как ей думалось, они с Алексом зачали Сэма. Там, у подножия дуба, она и села. Мэгги открутила крышку термоса и стала вдыхать горячие пары, исходящие от варева. Она старалась дышать животом, напрягая при каждом вдохе мышцы грудной клетки. Она вдыхала и вдыхала, пока отвар не остыл; затем уселась поудобнее и стала ждать.

Когда в тот вечер Алекс вернулся домой с работы, он услышал, что телефон трезвонит вовсю, но никто не отвечает. Отперев дверь, он бросился к аппарату и успел ответить, пока на том конце провода не повесили трубку. Звонила няня по имени Мэри. Она совсем не сердилась на Мэгги за то, что та до сих пор не забрала Сэма, а только хотела напомнить Алексу о необходимости оплачивать дополнительные часы. Алекс пробормотал извинения и пообещал сам забрать сына.

Он повесил трубку и бестолково огляделся. Машины на подъезде к дому не было, и он понятия не имел, почему она исчезла. Ему пришло в голову только одно: наверное, что-то случилось с Эми, и, должно быть, Мэгги поехала с ней. Он уже собрался ехать к няне, чтобы забрать Сэма, как вдруг телефон снова зазвонил. На этот раз в трубке зазвучал голос Аниты Сузман.

Анита вернулась из школы, куда ездила за своими детьми, чьи уроки кончались на полчаса позже, чем у Эми (та была младше). Оказалось, что Эми так и торчит во дворе под присмотром учительницы. Анита подождала немного, а потом решила забрать Эми к себе домой. С тех пор прошло уже два часа, в течение которых Анита постоянно названивала Алексу и Мэгги. Может, у них что-то случилось?

— Что-то случилось? — повторил Алекс. — Я не знаю. Я только сейчас вернулся домой. Здесь никого нет.

— Что ж, теперь там ты.

Алекс, все еще думавший о другом, был поражен логикой этого замечания.

— Да. — согласился он.

— Ну вот. Ты приедешь забрать Эми?

— Эми?

— Да. Если помнишь, она твоя дочь.

— Прости, Анита, никак с мыслями не соберусь. Спасибо, что забрала Эми. Это любезно с твоей стороны. Я бы сразу же ее забрал, но, кажется, Мэгги куда-то уехала на машине.

— Так, может, мне самой привезти Эми?

Анита даже предложила по дороге забрать Сэма — Алекс объяснил ей свои затруднения.

Несмотря ни на что, дети были в полном порядке, когда Анита привезла их. Она сняла пальто и села, не дожидаясь приглашения. Не было еще и шести часов, но Анита выглядела так, словно оделась для праздничного вечера.

— Ты куда-то идешь сегодня? — спросил Алекс, протягивая ей бокал вина.

— Нет. Почему ты так решил?

— Даже не знаю.

Алекс не видел Аниту с того самого обеда у них дома, и теперь она напомнила ему о своей соблазнительной привлекательности. Она легко откинулась на диван и скрестила длинные ноги. Прозрачный нейлон ее колготок издал свистящий звук.