Комплекс ООН сам по себе был целым городом. Бобби добрый час искала выход наружу. Она призраком скользила сквозь энергичный управленческий хаос. Люди, обгонявшие ее в длинных коридорах, напористо втолковывали что-то друг другу или собственным терминалам. Бобби не довелось побывать в Олимпии, столице Марсианского Конгресса. Иногда она просматривала несколько минут совещаний по правительственному каналу — если обсуждалась важная для нее тема, — но в сравнении с активностью ООН там царила провинциальная тишина. Обитатели здешнего правительственного здания распоряжались тридцатью миллиардами граждан и сотнями миллионов колонистов. Четыре миллиарда населения Марса в сравнении с этим выглядели озером рядом с морем.

Марсиане в целом были убеждены, что земная цивилизация загнивает. Ленивые, отупевшие граждане жили на правительственные дотации. Жирные коррумпированные политиканы обогащались за счет колоний. Деградирующая инфраструктура тратила тридцать процентов мощности на утилизацию, не позволяющую землянам утонуть в собственном дерьме. На Марсе практически не было безработных. Все население прямо или косвенно участвовало в величайшем проекте человечества: в терраформировании планеты. Это давало каждому цель жизни и единую веру в будущее. Не то что земляне, живущие ожиданием очередной правительственной подачки и следующего визита в кафе или в торгово-развлекательный центр.

По крайней мере, так о них рассказывали. Сейчас Бобби засомневалась в правдивости рассказов.

То и дело обращаясь в разбросанные по всему зданию справочные, она наконец добралась до выхода. Скучающий охранник у дверей кивнул ей, и она оказалась снаружи.

Вне здания. Без скафандра.

Через пять секунд она цеплялась за дверь, предназначенную только для выхода, стремясь обратно под крышу. Охранник, сжалившись, открыл ей. Бобби ворвалась внутрь и, жадно дыша, упала на ближайшую скамеечку.

— В первый раз? — улыбнулся ей охранник.

Ответить Бобби не сумела, но кивнула ему.

— Марс или Луна?

— Марс, — чуть отдышавшись, ответила она.

— А, знаю эти дела. Купола, все такое. Люди, выросшие в куполах, просто малость паникуют. Астеры обделаться готовы от страха. Нет, буквально. Мы доставляем их домой под наркозом, чтобы не орали.

— Да, — согласилась Бобби. Болтовня охранника давала ей время прийти в себя. — Не шутка.

— Вас доставили, когда снаружи было темно?

— Ага.

— Внешников всегда ночью привозят. Помогает от агорафобии.

— Угу.

— Я пока оставлю дверь открытой на случай, если вам снова захочется вернуться.

Предположение, что она немедля предпримет вторую попытку, польстило Бобби, и она впервые как следует рассмотрела охранника. Малорослый, как все земляне, но кожа красивая, черная до синевы. И плотное, атлетическое сложение, и чудесные серые глаза. В его улыбке не было и намека на насмешку.

— Спасибо, — сказала она. — Я — Бобби. Бобби Драпер.

— Чак, — ответил землянин. — Смотрите под ноги, а потом медленно поднимите взгляд к горизонту. Но ни в коем случае не прямо перед собой.

— Думаю, теперь у меня получится, Чак, но все равно спасибо.

Чак бегло глянул на ее мундир и отсалютовал:

— Semper fi,[18] сержант!