она умирает или ее куда-то увозят». Он старался, чтобы в его словах не слышалось жалобы или требования, но прозвучало и то и другое.

— Подготовка — самая дерьмовая часть, — произнес Амос, словно соглашаясь с ним. — Хочется отправиться сейчас же, прямо сейчас, бля. Покончить с этим.

— Ну да, — согласился Пракс.

— Понимаю, — сказал Амос. — Это паршиво, но приходится терпеть. Влезешь в заваруху безоружным — лучше бы не лез. К тому же девочку не видели уже… сколько?

— С начала боев. С падения зеркала.

— Скорее всего, еще час разницы не сделает, а?

— Но…

— Да, — вздохнул Амос, — понятно. Тебе сейчас круто приходится. И будет еще хуже, когда станешь ждать нашего возвращения.

Отложив протирку, Амос принялся снова насаживать длинную черную пружину на блестящий штырь. Спиртовой запах чистящего средства ел Праксу глаза.

— Я жду, — сказал он.

— Да ясно, — кивнул Амос, — и я постараюсь, чтобы нас ничего не задержало. Капитан молодец, но склонен иногда отвлекаться. Не бойся, я прослежу, чтобы он в сторону не сворачивал.

Он вложил стержень с пружиной в корпус пистолета, тихонько, кончиками пальцев, провернул.

Пракс сам не заметил, как оказался на ногах.

— Ты в перестрелках хоть раз бывал? — мягко, негромко спросил Амос. — Мне вот доводилось… черт, сколько ж раз? Вроде как это будет одиннадцатый. Или двенадцатый, если тот раз, когда парень поднялся и снова начал палить, считать отдельно. Штука в том, что, если ты хочешь, чтобы с малышкой ничего не стряслось, лучше обойтись без парня, который не умеет обращаться с пушкой.

Амос вогнал на место последнюю деталь — словно точку поставил. Металл щелкнул.

— Я справлюсь, — обещал Пракс, хотя ноги у него задрожали, едва он встал. Амос поднял вверх пистолет.

— Он готов к стрельбе?

— Простите?

— Если ты сейчас возьмешь его, наведешь на врага и нажмешь курок — он бабахнет? Ты сейчас смотрел, как я его собирал. Он опасен или нет?

Пракс открыл и снова закрыл рот. Боль в солнечном сплетении чуть усилилась. Амос уже хотел положить пистолет.

— Не опасен, — сказал Пракс.

— Уверен, док?

— Вы не вложили в него пули. Он не выстрелит.

Амос насупился.

— Ну да, точно. Но мы тебя все равно не возьмем.

Из узкого прохода за люком раздались голоса. Голос Джима Холдена звучал не так, как хотелось бы Праксу. Ботаник ожидал услышать серьезную, суровую речь капитана. А тот даже в такое время, когда у Пракса от отчаяния все сжималось внутри и горло перехватывало, говорил легко. Женщина — Наоми, а не Кассандра! — отвечала более мрачно.

— …Так говорят числа, — объясняла она.

— И врут, — возразил ей Холден, пригибаясь на входе. — Наверняка врут. Чушь они говорят.

— Пароль знаешь, капитан? — потребовал Амос.

— Местная охрана нам не помешает, — сказал Холден. — Безопасников осталось так мало, что они сражаются только с прямой угрозой.

— А потому пушки лучше не держать на виду, — напомнила Наоми.

— Ох, может, хватит об этом?

Женщина поджала губы, Амос же старательно разглядывал сверкающий пистолет и полировал и без того блестящую рукоять. Пракс почувствовал, что разговор начался не сейчас.

— Этот тип, что сначала хватается за оружие, а потом думает, — проговорила Наоми, — он на тебя не похож. Он — не ты.

— Сегодня мне придется побыть им, — решительно оборвал разговор Холден. Ему ответило неловкое молчание.

— Что там такое с числами? — подал голос Пракс и наткнулся на недоуменный взгляд Холдена. — Вы говорили, что-то не так с числами.

— Они показывают рост уровня смертности. Но это наверняка ошибка. Бои закончились… когда же? Вчера? Позавчера. С чего бы положению ухудшаться?

— Нет, — ответил ему Пракс, — никакой ошибки. Это каскадный процесс. И дальше будет хуже.

Амос сунул пистолет в коробку и выбрал другую, длинную — наверное, с винтовкой. Но смотрел он при этом только на Пракса, ожидая