С каждым днем вопрос: «Что дальше?» — становился насущнее. Примерно так Пракс чувствовал себя в первые ужасные дни на Ганимеде, когда составлял списки предстоящих дел. Но теперь он искал не только Мэй, а еще и Стрикланда. И таинственную женщину с видеозаписи. И создателей секретной лаборатории. В этом смысле ему было много проще, чем раньше.

С другой стороны, тогда он обыскивал один Ганимед, а теперь поле поиска расширилось до бесконечности.

Задержка сигнала с Земли (вернее, с Луны, поскольку агентство безопасности «Персиса-Строкса» базировалось на орбите, а не в глубине гравитационного колодца планеты) составляла немногим более двадцати минут. Нормальный разговор вести было невозможно, поэтому остролицая женщина на экране демонстрировала ему серию видеозаписей, все подробнее уточняя то, что требовалось Праксу.

— Мы обмениваемся сведениями с «Пинквотером» — у ее службы безопасности в настоящее время наиболее широкий охват внешних планет, — говорила женщина. — Кроме того, мы сотрудничаем с «Аль-Аббиком» и «Звездной спиралью», что дает нам возможность самостоятельно или через партнеров предпринимать безотлагательные действия буквально на любой станции или планете в системе.

Пракс кивал. Это было то, что нужно. Глаза повсюду, контакты со всеми. Они сумеют ему помочь.

— Я прилагаю релиз, — продолжала женщина. — Вам придется оплатить пересылку, но больше никаких счетов — пока мы не договоримся, какой объем услуг вам требуется. Выяснив это, я пришлю подробный тарифный план, и мы решим, что для вас наиболее подходит.

— Благодарю, — сказал Пракс, вывел, подписал и вернул документ.

Через двадцать минут он на скорости света достигнет Луны. Двадцать минут на возвращение. Неизвестно, сколько между приемом и отсылкой. Однако можно было утешать себя тем, что начало положено.

В тишине, охватившей корабль, ощущалось предчувствие, но Пракс не мог понять, что оно предвещает. Прибытие на станцию Тихо — понятно, но что еще? Выбравшись с койки, он прошел через пустой камбуз и поднялся по трапу в рубку, а оттуда — в кабину пилота. В тесной кабине было темновато, освещали ее только огоньки на панелях да широкие экраны по стенам, заполненные точками звезд и приближающимся оазисом в пустоте — Тихо.

— А, док, — окликнул его из пилотского кресла Алекс, — хочешь полюбоваться видом?

— Если… то есть если можно.

— Почему бы нет? Я, с тех пор как мы заполучили «Роси», обхожусь без второго пилота. Пристегивайся вот сюда. Только, если что, чур ничего не трогать!

— Не буду, — пообещал Пракс и забрался в кресло-амортизатор.

Поначалу ему казалось, что станция медленно увеличивается в размерах. Два кольца, раскрученных в разные стороны, были не толще его большого пальца, а шар с цехами внутри них — вроде теннисного мячика. Но с приближением они росли, ворсинки на краю сферы превращались в строительные уолдо и башни, протянувшиеся к странной конструкции с аэродинамическими формами. Строящийся корабль пока оставался без обшивки, скелет из стали и керамики открывался вакууму. Внутри и снаружи мерцали светлячки сварки и уплотнителей.

— Его строят для атмосферы?

— Нет, хоть на вид и похоже. Это «Чесапик». То есть будущий «Чесапик». Сконструирован для высоких ускорений. По-моему, бедолагу собираются чуть не два месяца гнать на восьми g.

— Это куда же? — спросил Пракс, наскоро подсчитывая в уме. — Получается, за самую дальнюю орбиту.

— Угу, в глубокий космос. Отправляются по следам «Наву».

— Того «корабля поколений», которым Эрос пытались затолкнуть на Солнце?

— Того самого. Когда план провалился, у «Наву» заглушили двигатели, и он с тех пор так и дрейфует. Его недостроили, поэтому вернуть дистанционно на автоматике не удалось. Теперь вот собираются в погоню. Надеюсь, изловят. Этот «Наву» был настоящим шедевром. Правда, даже если мормоны получат его обратно, от исков к Тихо все равно не откажутся. Высосали бы ее досуха, да кишка тонка.

— А почему?

— АВП не признает юрисдикции Земли и Марса, а любой суд в Поясе пляшет под его дудку. Вот им и приходится выбирать: выиграть процесс в суде, которого здесь не признают, или проиграть.

— А-а… — протянул Пракс.

Станция Тихо увеличилась, на ней проступило больше деталей. Пракс не знал, что именно прояснило перспективу, но величина сооружения вдруг открылась ему так внезапно, что он задохнулся. Внутренняя сфера была, пожалуй, полкилометра в поперечнике — словно два больших агрокупола,