образ перестал возникать на портретах. Они стали друзьями, Кремень часто видится с нею, наслаждается ее компанией, бесконечно ей благодарен за ту роль, что она сыграла в спасении его из Брунглей.
За его разговорами с Цитрин постоянно наблюдает ее зверушка. Это загадочное существо беспокоит Кремня. В Цитрин он не видит и следа эмоциональной привязанности, не может понять, зачем ей сдалось это животное.
В один прекрасный день он наконец так прямо и спрашивает.
— Крошка Египет позволяет мне видеть вещи в правильной перспективе, мистер Кремень. — Ее губы чуть вздрагивают в намеке на улыбку. — Вы, должно быть, не узнали породу?
Кремень подтверждает свою неосведомленность.
— Это
Кремень разворачивается и шагает к выходу, охваченный странным отвращением; виной тому и древность обезьянки, и внезапное откровение ее хозяйки.
Больше Элис Цитрин он не увидит.
Ночь.
Кремень в одиночестве лежит на постели, проигрывая изображения с монитора, касающиеся истории периода «до ЗСТ», о которой он и не подозревал.
Истории, о которой он и не подозревал.
Внезапно раздается оглушительный треск, как будто произошел одновременный разряд тысяч гигантских электрических дуг. И в ту же секунду происходят две вещи:
— Кремня на миг охватывает головокружение;
— его глаза перестают функционировать.
И вдобавок к этим неприятностям мощный взрыв где-то над головой сотрясает всю башню.
Кремень вскакивает на ноги, как был — в одних трусах, босой, словно вернулся в Брунгли. Он не может поверить, что снова слеп. Но так оно и есть. Добро пожаловать в мир запахов, звуков и ощущений.
Повсюду орет сигнализация. Кремень бежит в гостиную, смотрящую в город бесполезными сейчас окнами. Подходит к двери, но та не открывается. Он тянется было к ручному управлению, но раздумывает.
Что он может сделать, пока слеп? Бродить без цели, мешаться на пути? Лучше остаться здесь, переждать.
Кремень вспоминает о Юнь, почти ощущает запах ее духов. Конечно, она вскоре спустится, чтобы объяснить происходящее. Точно. Он подождет Юнь.
Три минуты Кремень нервно бродит по номеру. Он не может смириться с потерей зрения. Он знал, что это когда-нибудь случится.
Сигнализация смолкает, и Кремень слышит — скорее чувствует — шаги в коридоре, приближающиеся к его номеру. Юнь, наконец? Нет, что-то не так. «Ощущение жизни» подсказывает ему, что за дверью — незнакомец.
Инстинкты Брунглей берут свое: он перестает размышлять о происходящем, все решают лишь скорость и чувство опасности.
Оконные шторы перевязаны тонкими, но прочными бархатными шнурами. Кремень торопливо срывает один и занимает позицию сбоку у входной двери.
Взрывная волна выбивает ее, чуть не валит Кремня с ног, но равновесие удается восстановить. Во рту появляется привкус крови. И в этот миг внутрь вихрем влетает незнакомый мужчина.
Кремень тут же наскакивает на крепкую спину, обвив ноги вокруг талии, а шнур — вокруг горла.
Незнакомец отбрасывает пистолет и со всей мочи врезается в стену. Кремень чувствует, как ломаются ребра, но изо всех сил напрягает мускулы, затягивая веревку.
Парочка, сомкнувшаяся в непристойной позе, шатается по комнате, разбивая попадающуюся на пути мебель и вазы.
Кажется, проходит целая вечность, прежде чем мужчина тяжело оседает на Кремня, но тот не ослабевает хватки до тех пор, пока не чувствует, что противник перестал дышать.
Соперник умер, а Кремень жив.
