— Может понадобиться, — цедит Шрам, он холодно смотрит на нож, сжимает губы.

— Понял, братан. — Низверх прячет перо.

Я думаю, все пока идет правильно. Мы минуем еще несколько станций, потом поднимаемся, выходим на поверхность. Так получается быстрее, чем поверху, мы подошли к окраине Клевого Города.

— Сюда, — Низверх указывает в сторону разрушенных ульев.

Стены в облупившейся краске исписаны загадочными сообщениями, возможно — тайными знаками Чиксоидов.

— Подождите, — просит Неф, — я проголодался.

В квартале отсюда — винный магазин. Приподнять и взломать дверь — не сложнее, чем руку сломать. Мы скользим лучами фонарей по рядам бутылок, внутри и снаружи на улице — все тихо. Под кроссовками крошится разбитое стекло. Пахнет бухлом так, что мне шибает в голову. Под кассой уцелели чипсы и шоколадки, пихаем их в рот и уходим.

— Так где хата Чиксоидов? — спрашивает Неф, приканчивая батончик «Пятая авеню».

И тут подсознание шепчет нам о смерти: другая банда предупреждает: мы окружены.

— Пригнулись! — командует Низверх.

— Нет, — возражает Шрам, — прятки кончились.

Я сам никогда не бился с Чиксоидами и понимаю, почему Шрам держал нас от них подальше. Они под завязку затарены пушками и резаками, нунчаками и моргенштернами. Даже без того смотреть страшно: глаза пылают огнем, на головах — яркие хохолки, лица — в радужных пятнах татуировок. Одеты по большей части в черное, на ногах — ролики. Их чувства скрыты от нас под покрывалом угроз.

— Выходите, если думаете остаться в живых, — звучит низкий голос.

Мы поднимаемся, стараясь держаться поближе друг к другу. Девчонки сжимают кольцо. Неф пытается было посветить фонарем, но одна из Чиксоидов — с голубыми треугольниками на щеках и светло-рыжим хохолком — тут же выбивает его из руки. Падая в сумасшедшем вираже фонарь освещает окружающую тьму. На пальцах Нефа не осталось даже царапины. Я луч не поднимаю.

Тут подкатывает крупная Чиксоида. Напоминает распознайку, вся такая: увешена аккумуляторами, по рукам вверх, в мелкие африканские кудряшки, которые она украсила колокольчиками и стекляшками, бегут провода. На голове укреплена лазерная пушка, а в каждой руке — по резаку.

Обыскивает меня и Нефа, потом поворачивается к двум другим.

— Пахан Низверх и пахан Шрам, — констатирует она, — улетная парочка. Но мне казалось, Душманы, они больше по девочкам специализируются.

— Не смешно, Бала, — отвечает Шрам, — уничтожены целые кварталы.

— Нормальненько. — Улыбаясь, она показывает черные, травленые кислотой зубы. — Тяжеловесы вытоптали соседей, у нас появилась новая площадка для игр.

— Поиграйся денек-другой, — советует Низверх, — раздавившие других вернутся за тобой.

— Так, значит, здания порушены. Конец света утрамбован и введен в эксплуатацию. А вы где были?

— В Клевом Городе теперь играет новая банда, — сообщает Низверх.

— Против нас играет. — Бала прищуривает глаза. — Какая неприятность!

— Четыреста поганцев, — встревает Неф.

— Достаточно, чтобы позабавиться! — смеется она и делает пол-оборота на роликах. — Может быть.

— Они считают Клевый Город своим кварталом, весь город. Беспредельничают. Эти Поганцы о клевом тусняке даже не слыхали.

— Херня! — Она мотает головой, звенят колокольчики. — У вас в голове что-то замкнуло, пацаны.

— Мы собираем все банды, Бала. — Шрам понял, что к нему прислушаются. — Нужно спасать свои шкуры, а значит, нужно поднять как можно больше хат, оповестить как можно больше Паханов. Ты с нами или нет?

— Они раздавили на хрен Душманов за полминуты, — вставляет Низверх.

Тут по стриту из центра города проносится ударная волна — как будто кнутом хлестнуло. Все происходит внезапно, мы ничего такого не ждали: и Чиксоиды, и Братаны, и Душман — мы боимся разрушителей. Страх объединяет, первый шок проходит, мы смотрим друг на друга широко раскрытыми глазами. Чиксоиды больше не думают угрожать: настало время держаться вместе.

— Отведем пацанов домой, — решает Бала.

— Да, мамочка!

Под жужжание роликов до зубов вооруженный эскорт ведет нас через лабиринт расчищенных среди обломков дорожек.

— Поганцами их зовете? — спрашивает Бала других паханов. — У нас для них — другое название.

— Какое?

— Боги, — сообщает Бала.