Однажды в самом разгаре лета Эдвард, выйдя после работы немного пройтись, столкнулся с крайне взволнованным Освальдом Патриджем.

– Слышали новости, сэр?

Эдвард пожал плечами:

– Да вроде бы ничего особенного, Освальд. Разве что генералу Кромвелю сопутствовали какие-то там успехи в Ирландии, но в подробности я не вдавался. Они меня, знаете, как-то не очень интересуют.

– Нет, сэр. Люди-то сказывают совершенно иное, – Освальд старался говорить тихо, но голос его вибрировал от избытка чувств. – Король, стало быть, уже в Шотландии, и там собралась нынче целая армия.

– Вот это действительно новость! – вмиг заразился Эдвард волнением своего собеседника. – Хранитель-то даже словом о ней не обмолвился.

– Боюсь, что так, сэр, – похоже, Освальда не удивила такая забывчивость. – Чувства ваши ему известны, а расставаться-то с вами жаль.

– Нет уж, от разговора на эту тему ему не уйти, – решительно заявил юноша. – Может, конечно, это ему не понравится, но я должен знать правду, и если то, что вы мне сказали, верно, мой долг немедленно присоединиться к шотландцам. Раз король начал борьбу за свою страну, мне нужно быть там же, где он. Отсиживаться в такой момент здесь – для меня последняя трусость.

– Знаете, сэр, я все же полагаю, что новость верная, – подлил еще масла в огонь Освальд Патридж. – Потому как Парламент отправил послание Кромвелю, чтобы покинул Ирландию и двинул войска на шотландцев.

– Тогда я тем более должен быть там! – И Эдвард ринулся со всех ног к дому.

Вне себя от полученных только что сведений, он вихрем влетел в кабинет мистера Хидерстоуна. Тот, подняв голову от какой-то бумаги, которую сосредоточенно изучал за столом, глянул на юношу и по раскрасневшемуся его лицу мигом все понял.

– Если не ошибаюсь, тебя взбудоражила некая новость, которая только что стала тебе известна? – произнес он тихим и ровным голосом.

– Да, сэр! – в совершеннейшем раже выдохнул Эдвард. – Я взбудоражен и потрясен. И мне крайне досадно, что я последним узнал о столь важном событии.

– Ты совершенно прав, Эдвард, событие это действительно важное, – по-прежнему тихо продолжил хранитель. – Поэтому я попрошу тебя сесть, и мы сейчас же с тобой все обсудим.

– Не сомневаюсь, что всеми мыслями и душой ты рвешься немедленно оказаться там, – дождавшись, когда он уселся напротив него на стуле, снова заговорил хранитель.

– Должен признаться, сэр, вы очень точно выразили сейчас мои истинные намерения, – отвечал ему Эдвард. – Именно в этом я вижу свой долг.

– Что же, возможно, после того как ты меня выслушаешь, долг твой тебе представится в совершенно ином, – похоже, не очень-то впечатлили его слова мистера Хидерстоуна. – Во-первых, самым для тебя главным должна быть семья. Она целиком от тебя зависит, и любой опрометчивый шаг с твоей стороны обернется угрозой ее безопасности. Вот ты сейчас намерен оставить свою работу здесь и покинуть эти края. Полагаешь, это останется незамеченным и никто не начнет выяснять, куда ты направился? Рассчитывать на такое по меньшей мере наивно. Я буду вынужден сразу же доложить о твоем поступке. Впрочем, и это, уверен, меня не особо выручит. Я ведь и так под большим подозрением после того, как пытался предотвратить убийство короля и лордов. А тут еще выяснится, что доверенный мой секретарь – роялист. Да, Эдвард, я не спешил сообщить тебе новость о том, что творится в Шотландии. Конечно, мне было ясно: она все равно дойдет до тебя. Но мне хотелось выиграть хоть немного времени перед беседой с тобой. Теперь я готов к ней и могу объяснить тебе, почему, поступив, как тебе сейчас хочется, ты навредишь и себе, и родным, и мне, а королю ничем не поможешь. Вот, прочти-ка, пожалуйста, – протянул он ему три письма. – Надеюсь, что после этого у тебя не останется больше сомнений в полном моем доверии.

Из текстов всех трех посланий недву-смысленно явствовало, что, по общему мнению всех друзей короля, находящихся в Англии, попытка переворота ныне несвоевременна и привела бы к совершенно напрасным жертвам. Армия, предложенная к услугам Карла Второго шотландцами, состоит из его скрытых недругов, и он бы лишь выиграл, если бы Кромвель ее уничтожил. Английские же сторонники короля не смогли бы примкнуть к ней даже при всем желании, потому что шотландцы препятствуют этому самым решительным образом.

– Каждый политик дорого дал бы сейчас за подобные сведения, – запер в ящик стола прочтенные юношей письма хранитель. – Но тебе я спокойно могу доверить любую тайну.

– Разумеется, сэр. И я очень вам благодарен за это. Можете не сомневаться: все, во что вы меня посвящаете, навечно останется между нами.

– Излишне тебе уверять меня в этом, – покачал головой мистер Хидерстоун. – Будь по-другому, ты не увидел бы даже строчки из этих писем. Надеюсь, теперь ты согласен со мной и моими друзьями, что в данный момент всем нам лучше вести себя тихо?

– Разумеется, сэр. И отныне вам обещаю следовать вашим советам.

– Именно это мне и хотелось услышать из твоих уст, – тронула мимолетно улыбка губы хранителя. – А я со своей стороны обещаю отныне ставить тебя в известность о всех новостях немедля по мере их поступления. Тысячи людей, Эдвард, мечтают не меньше, чем ты, вновь увидеть короля на троне. Теперь для тебя уже не секрет, что и я в их числе. Только вот время наше еще не пришло. Значит, надо набраться терпения и выжидать. Кромвель уже на марше в Шотландию, и скоро вся эта армия будет обращена им в пыль. Впрочем, ты это узнаешь тогда же, когда и я.

– Спасибо вам, сэр, и еще раз хочу вам пообещать, что отныне во всем буду с вами советоваться.

– Я полностью верю в тебя, Эдвард Армитидж, и считаю на данный момент эту тему исчерпанной. Тем более Пейшонс и Клара ждут не дождутся, когда ты отправишься на прогулку с ними. Так что давай-ка пока мы с тобой распрощаемся.

После этого разговора их отношения, и без того замечательные, достигли стадии настоящей дружбы, ибо Эдвард теперь не просто хранителя уважал, а ощущал в нем единомышленника, а тот, держа обещание, стал немедленно посвящать его в курс даже самых секретных событий. С шотландской армией все обернулось именно так, как он и предсказывал. Кромвель ее расчленил и разбил, король же был вынужден отступить ни с чем на север страны, где теперь скрывался в горах, что лишний раз убедило Эдварда более не принимать серьезных решений без советов хранителя.

Жизнь его потекла в прежнем русле, и проводил он время вполне неплохо. Мистер Хидерстоун был очень доволен тем, как справляется он со своими обязанностями, Пейшонс и Клара всегда ожидали, когда, наконец, он им сможет составить компанию, а Освальд, так как сезон охоты был в самой поре, часто ходил с ним в лес, и больше они ни разу еще не вернулись домой без добычи, значительная часть которой перепадала лесному семейству. Пейшонс летом и осенью продолжала наезжать вместе с Эдвардом к Элис и Эдит, а иногда к ним присоединялся и мистер Хидерстоун. Их визиты прервали лишь зимние холода, во время которых Эдвард уже навещал своих в одиночестве. И так как он не упускал случая по пути поохотиться, стоило им со Смокером появиться в домике, как Билли был вынужден ехать с повозкой в лес, чтобы вывезти оттуда оленину. Здесь мы, однако, забежали вперед и теперь вновь вернемся к летней поре, где оставили Хамфри, которому предстояло отправиться в лес и проверить, действительно ли под поверженным молнией дубом зарыты сокровища.

Накопившиеся дела задерживали его на ферме, и собрался он в путь не назавтра же после отъезда брата, как было первоначально намечено, а лишь десять дней спустя. Пабло решил он в помощь себе не брать, оставив на его попечении девочек, и пустился в дорогу лишь в обществе Билли с повозкой, лопаты и заступа. А так как грабитель указывал путь к тайнику от дома Клары, то и Хамфри решил начать поиски с этой точки, полагая, что так ему будет проще сориентироваться. Доехав до густых зарослей, он уже собирался искать поверженный дуб, когда вдруг заинтересовался, в каком состоянии находится бывший дом Клары, и, привязав конька, направился шагом по узкой тропинке.