– Вы очень добры, и я готов следовать вашим советам, но у меня сейчас совершенно нет сил.

– Значит, ты должен взять себя в руки, – твердо проговорил Эдвард. – Вставай, начни собирать одежду и все остальное, что есть в этой комнате, а я тем временем осмотрю дом. Кстати, из разговора грабителей ясно, что у твоего отца были деньги. Из-за них на вас и напали.

– Будь они прокляты, эти деньги! – выкрикнул мальчик. – Да, они есть! И много! Но сколько именно, я не знаю.

– Ну, ну, успокойся, – взял его за руку Эдвард. – И делай, пожалуйста, то, что я говорю. Горе твое понемногу утихнет. А после, уверен, тебе предстоит немало счастливых дней. Это я тоже познал на собственном опыте.

Мальчик утер слезы с лица и принялся собираться, а Эдвард прикрыл дверь в переднюю комнату, чтобы бедняге не было видно тело отца.

– Сэр, да благословит вас Господь, – сказал вдруг сирота. – В вашем лице Он послал мне доброго друга, когда на меня свалилось страшное горе. Вы очень хороший и добрый. Об этом мне говорят и ваше лицо, и ваши поступки. И мне страшно даже подумать, какая участь ждала бы меня, не поспеши вы на выручку нам. Увы, моего отца спасать уже было поздно, зато вы смогли защитить и утешить его дитя. И, конечно же, я готов ехать с вами.

Сняв покрывало с кровати, Эдвард отнес его в переднюю комнату и накрыл им тело несчастного, а затем принялся изучать содержимое шкафов. В одном обнаружилось солидное количество книг, в другом – скатерти и постельные принадлежности, в третьем – разнообразное оружие и два экземпляра вычищенных до блеска доспехов, которые были в ходу у воинов той эпохи. Пистолеты и ружья хозяин тоже держал в образцовом порядке, равно как пули, порох и все остальное, что требовалось для их моментального приведения в действие. На полу одного из шкафов пристроился небольшой кованый сундучок. Он оказался заперт, и Эдвард предположил, что именно в нем должны находиться деньги. Ключа рядом нигде не нашлось, и юноша, как ему ни претило это, вынужден был осмотреть карманы покойного. В одном из них действительно лежала связка ключей, один из которых подошел к замку сундука. Убедившись, что теперь сможет открыть крышку по первому же требованию мальчика, Эдвард перетащил его в центр комнаты и принялся собирать другие предметы.

Вскоре в две солидных размеров корзины для дров перекочевали часы, серебряные канделябры и кубки и еще множество самых разнообразных предметов, которые могли пригодиться осиротевшему мальчику и сейчас, и в будущем. Закончив здесь все, Эдвард переместился в следующую комнату, где обнаружил чемоданы и сундуки, и так как все они были тщательно заперты, он тоже решил увезти их, предполагая, что там хранятся какие-то ценные вещи. Все, лежавшее в бельевом шкафу, он тоже приготовил к отправке, а также кровать, так как в их доме ее для мальчика не было. В итоге груз оказался таким обширным, что юноше стало ясно: в повозку он весь не влезет, а значит, сегодня следует увезти наиболее ценное, а завтра утром уже возвратиться и взять оставшееся. Он поставил на стол еду и позвал мальчишку. Тот сперва даже смотреть на нее отказывался, но после длительных уговоров все же с трудом впихнул в себя ломоть хлеба, после чего почувствовал себя явно крепче, и щеки его даже зарозовели румянцем. В дверях появился Пабло.

– Ты уже все там собрал? – спросил Эдвард у мальчика.

– Все, – коротко подтвердил он.

– Ну, тогда начинаем выносить. Заходи, Пабло. Ты нам сейчас поможешь, – принялся распоряжаться Эдвард.

Цыганенок, однако, остался на месте, жестами призывая юношу выйти с ним вместе на улицу.

– Начнем с этого прятать, – ткнул он пальцем туда, где лежало тело грабителя.

– Согласен, – кивнул ему Эдвард.

Они забросали труп сеном и ветками, а затем подвезли повозку вплотную ко входу в дом, чтобы больше ничем не травмировать и без того убитого горем мальчишку. Эдвард был прав: в повозку не влезла добрая половина собранных им вещей, и даже самые из них ценные заполнили ее с верхом. Для надежности груз был прикрыт одеялами и накрепко привязан к бортам веревками, чтобы не потерять ненароком что-нибудь по дороге.

– Ну, – обратился Эдвард к мальчишке, – нам пора в путь.

– Я готов, – отвечал ему тот. – Но позвольте мне еще раз взглянуть на отца.

Эдвард вернулся с ним в дом, бережно отодвинул край покрывала с лица покойного. Мальчик встал перед ним на колени, пристально вглядываясь в навечно застывший профиль, затем коснулся губами холодного лба и, вскочив на ноги, с рыданием заключил в объятия Эдварда. Он дал ему время как следует выплакаться, а затем начал мягко подталкивать к выходу.

– Нам пора ехать. Сестры мои и так провели бессонную ночь, обо мне тревожась. Теперь надо все же вернуться до вечера.

– Да, да, конечно же, едем, – словно бы спохватился мальчик. – Простите меня. Я как-то совсем забыл обо всем, кроме своей беды.

– В лесу повозка мало места, – отметил Пабло. – Пустой повозка – тяжелый работа, полный повозка – совсем тяжелый работа.

Его замечание оказалось более чем справедливым. Пабло и Эдварду пришлось потратить немало объединенных усилий, прежде чем Билли с повозкой смогли протиснуться сквозь узенькую тропинку туда, где деревья росли пореже и можно было уже продвигаться с нормальной скоростью.

Два часа спустя Эдвард уже заключил в объятия Эдит, которая, первой заметив их приближение, выбежала из дома навстречу.

– Как же ты мог нас так напугать? – Она повисла на его шее, целуя попеременно то в одну, то в другую щеку. – Мы боялись, что тебя вообще уже нет.

– Лучше взгляни, какого я тебе нового друга привез, – быстро проговорил брат, опасаясь, что она вот-вот от избытка чувств начнет плакать.

– Ой! – мигом переключилась Эдит. – До чего же хорошенький! Гораздо красивее Пабло.

Цыганенок, дотоле взиравший на маленькую свою наставницу с улыбкой чуть ли не до ушей, разом надулся.

– Нет, мисси Эдит, я больше мужчина, чем он.

– Да, ты действительно больше мужчина, – кивнула она. – Но все-таки не такой хорошенький.

– А куда делась Элис? – к своему удивлению, Эдвард нигде не увидел ее поблизости.

– Ужин готовит, – с хитрецой усмехнулась младшая сестра. – Я ей не сказала, что вижу, как вы подъезжаете, потому что мне захотелось поцеловать тебя первой.

– Ах ты, маленькая ревнючка! – расхохотался Эдвард. – Впрочем, вот и она.

Элис, выбежав стремглав из ворот, тоже повисла на шее у брата.

– Знаю, милая, как ты обо мне тревожилась, но я не мог ничего поделать, – и он запечатлел поцелуй на ее разгоряченной от стояния возле жаркого очага и быстрого бега щеке. – Понимаешь, не окажись я там, этот мальчик, – указал он на сироту, – погиб бы вместе со своим отцом. Теперь он остался совсем один и будет жить с нами. Поэтому, Элис, прими его как родного брата. Я привез к нам много его вещей, но за кроватью уже съезжу завтра, а сегодня пусть спит со мной.

– Конечно, мы сделаем все, чтобы ты был счастлив, – заверила Элис, глядя на сироту, который почему-то после слов Эдварда залился краской. – Считай, что отныне ты стал нам братом. Но скажи же нам, как твое имя и сколько тебе лет?

– В январе тринадцать исполнится, – отозвался мальчик и умолк.

– Ты забыл назвать свое имя, – напомнила Элис.

Мальчик еще сильнее залился краской.

– Ну, это я вам потом скажу.

Они как раз подъехали к дому, и Эдвард с Пабло, оставив сироту на попечение обеих сестер, принялись торопливо перетаскивать его вещи из повозки в бывшую комнату Якоба. Через какое-то время Элис подошла к брату:

– Видишь ли, дорогой мой, какое дело: твой мальчик вообще-то девочка.

– Что-о? – вытаращился он на нее.

– Именно то, что ты только что слышал, – прыснула Элис. – Она сама нам об этом сказала и очень просила поставить в известность тебя.

– Но зачем тогда она ходит в мужской одежде? – все еще не мог прийти в себя брат.

– Так ей велел отец, – пояснила сестра. – Ему приходилось часто ее посылать к своему другу в Лимингтон, и мальчишеская одежда, по его мнению, привлекала к ней меньше внимания. А подробности об их жизни она обещала рассказать позже.