И все были вынуждены оставить его в покое. Тем более что он тут же занял всех новой идеей. В эту зиму у них оказалось много свинины, и, вместо того чтобы всю ее засолить, Хамфри решил из части ее приготовить бекон.

– Это же здорово, Элис, – сказал он сестре, – когда с потолка свисает хороший кусок бекона. Вот, например, вернулись из леса мы с Эдвардом страшно голодные, а у тебя по какой-то причине обед не готов. Ты встала на табуретку, отрезала часть от бекона, положила на хлеб – вот мы и перекусили. Разве ты будешь против?

– Да, по-моему, ты сам не против, раз так это вкусно расписываешь, – весело откликнулась она.

А Хамфри уже повернулся к Якобу:

– Я вроде однажды от тебя слышал, что лучше всего коптить на ясеневых дровах.

– Именно так, мой мальчик, – подтвердил тот. – Моя покойная мать большой была мастерицей коптить свинину. Сколько она ее сделала за свою жизнь в трубе вот этого самого очага. Завтра же тебя всему научу.

Процесс копчения занял в итоге руки всех домочадцев, когда же с ним было успешно покончено, Хамфри в компании со своей странной конструкцией удалился в лес. Вернулся он без нее и продолжал упорно отмалчиваться до самого следующего утра, когда еще перед завтраком притащил из леса домой заячью тушку.

– Видите, у меня получилось. Все же разнообразие к нашему столу. Завтра опять силок свой поставлю.

– Откуда же ты узнал, как сделать его? – изумился Эдвард.

– Из той старой книжки про путешественников, которую нам прошлым летом Якоб привез из Лимингтона, – ответил брат. – Люди там постоянно ловили таким же образом зайцев и кроликов. Вот я и вычитал кое-что про эту конструкцию. Но до многого все равно пришлось самому додумываться.

Тут надо добавить, что новые книги были для Якоба слишком дороги, зато побывавшие у кого-то в руках ему иногда удавалось купить в Лимингтоне по сходной цене, и он привозил их детям. Правда, их силы и время были настолько поглощены работой, что читать удавалось не слишком часто.

Увеличив количество силков, Хамфри стал регулярно снабжать Элис кроличьим и заячьим мясом, и это позволило ей готовить к обеду новые блюда. Затем он соорудил ловушку для птиц и поймал для девочек двух щеглов, которых они поселили в заранее сделанных Хамфри клетках. А потом он начал утрами и вечерами пропадать в лесу. Первый раз за день он удалялся туда еще на рассвете и возвращался к завтраку. А вечером уходил, когда на черном по-зимнему небе появлялась луна, и приходил обратно настолько поздно, что остальные обитатели домика давно уже спали. Зная, как Хамфри не любит делится своими замыслами заранее, никто на сей раз ни о чем его не расспрашивал, пока однажды он не ворвался поутру с улицы в крайнем волнении.

– Эдвард, похоже, я там поймал кое-что куда больше кролика! – прямо с порога выкрикнул он. – Якоб, твой ревматизм позволит тебе сейчас взять ружье и пойти вместе с Эдвардом в лес? Без вас двоих мне не справиться.

– Похоже, позволит, – отозвался старик. – Мне сейчас стало немного полегче. И на сухом морозце побыть невредно. Хуже всего в сырую погоду. Посмотрим, что ты там поймал.

– Только идти придется две мили, – счел своим долгом предупредить младший мальчик.

– Да уж как-нибудь справлюсь. Указывай путь, – уже проверял ружье Якоб.

К месту, куда он их вел, тянулась утоптанная тропа, и по тому, как плотно на ней утрамбован был снег, легко было догадаться, что Хамфри множество раз проделывал этот путь. В рощице из высоких деревьев пряталась защищенная от ветров полянка, в центре которой зияла огромная яма, футов[4] шесть в ширину, восемь в длину и девять в глубину.

– Это моя большая ловушка, – пояснил Хамфри. – И поглядите, какая птичка в нее залетела.

Якоб и Эдвард подошли к краю ямы. На дне ее лежал молодой бык. Смокер залился лаем.

– Как вам кажется, мы могли бы его оттуда вытащить? Я полагаю, что он не должен был пострадать, – повернулся к своим спутникам Хамфри.

– Ошибаешься, – покачал головой старый егерь. – Был бы телок, дело другое. А этот, пока падал, весь поломался. Придется его застрелить, чтобы зря не мучился.

– Жалко, – вздохнул младший мальчик. – Мне-то он был как раз нужен живым.

– Ничего не поделаешь, – отозвался Якоб. – Эдвард, давай, что уж там.

Тот, одним метким выстрелом уложив животное наповал, с удивлением посмотрел на брата:

– Как тебе удалось его заманить сюда?

– Вычитал способ все в той же книге о путешественниках, – начал объяснять он. – Я знал, что стадо зимой сюда часто приходит. Ну, по методу этих, из книжки, и вырыл яму. Завалил ее ветками. А потом разбросал солому. Часть вокруг ямы, а часть – на самую середину. Коровы же от такого никогда не отказываются. Вот так все и вышло.

– Одно для тебя утешение: ты добыл нам прекрасную молодую говядину, и она с лихвой окупит покупку ружья, – сказал Якоб. – Правда, поднять его трудно. Хорошо еще бык молодой. Будь он немного постарше, мы тушу даже втроем бы оттуда не вытянули.

– В следующий раз сделаю лебедку, – тут же нашел техническое решение Хамфри. – Это облегчит нам задачу и сэкономит силы.

Пока Якоб с Эдвардом занимались разделкой туши, он сбегал домой за повозкой и Билли, который повез всю компанию вместе с солидным грузом домой.

– Я вот еще что хочу тебе посоветовать, Хамфри, – вспомнилось по пути Якобу. – Если намерен в дальнейшем свою ловушку использовать, сегодня же возвращайся туда и убери все следы. Скотина смертоубийство чует лучше бладхаунда. Сколько раз наблюдал, как олени бежали с тех мест, где мне пришлось свежевать добычу.

– Хорошо, что предупредил, – с благодарностью произнес младший мальчик. – Самому мне такое в голову не пришло бы. Я еще вот что придумал, – осенило внезапно его. – Подложу-ка я и на дно ямы побольше соломы. Тогда корова или бык, которые в следующий раз туда упадут, останутся невредимыми. Вот нам и пополнение к стаду.

– Долго же тебе, Хамфри, пришлось такую огромную яму копать, – с уважением посмотрел на него Якоб.

– И чем глубже, тем приходилось труднее, – произнес он. – Ведь надо было еще и землю вытаскивать, чтобы она вокруг не валялась. Месяц с лишним здесь провозился. Под конец вообще больше вверх-вниз по лестнице с ведром лазал, чем копал.

– Вот это терпение и настойчивость, – одобрительно проговорил Якоб. – Мне далеко до такого.

– А мне еще дальше, – подхватил Эдвард. – Даже если я очень буду стараться. Эдак, пожалуй, всего добьешься.

И Хамфри действительно скоро достиг своей цели. В его ловушку попались совсем молодые бычок и телочка, которых он с помощью самой что ни на есть примитивной лебедки смог вытянуть на поверхность совершенно целыми и невредимыми. А так как процесс приручения им уже был освоен, домашнее стадо значительно увеличилось.

Гораздо хуже обстояли дела с Якобом. Он сдал уже до такой степени, что вовсе не мог выбираться в Лимингтон. Излишки оленины, которые у них теперь образовывались, Хамфри коптил и сохранял про запас. А вот последняя связь с внешним миром была для наших героев потеряна, и больше других от этого мучился Эдвард. Старик же по-прежнему пока даже мысли не допускал, чтобы кто-то из мальчиков появился хоть ненадолго в городе.

Давно уже минул срок, в который приятель Якоба обещал отдать ему двух щенков, но он по-прежнему не мог найти силы туда отправиться и все дожидался, когда ему станет полегче. Увы, улучшение не наступало. Наконец он с большой неохотой позволил поездку к приятелю Эдварду, в подробностях объяснив ему, как добраться до места и строго-настрого наказав называться исключительно Эдвардом Армитиджем, его внуком.

Эдвард дал обещание исполнить все в точности, как он сказал, и следующим же утром, захватив с собой немного денег, если они вдруг потребуются для каких-нибудь непредвиденных обстоятельств, оседлал белого Билли. Хамфри выбежал из дому проводить брата.