необходимо. Пройдя по коридору, он остановился около двери, ведущую в спальню Люка. Открывшаяся ему картина была подобна удару в живот. Люк с его темной гривой опустил голову к сгибу ее шеи, его длинные волосы рассыпались по ее фарфоровым плечам и груди, а его пальцы играли с плотью между ее раздвинутыми бедрами. С открывшегося ему вида возбуждение Кимбер было очевидно, ее киска была влажной, опухшей, с почти красными складочками.

- Я умираю от необходимости услышать твой крик, - пробормотал Люк, - я хочу услышать, насколько сильно ты хочешь этого.

- Люк, сейчас. Пожалуйста.

Она застонала и крепко сжала свои пальцы в его волосах.

- Пожалуйста!

- Скоро, дорогая. Еще немного потерпи.

Ее голова металась из стороны в сторону.

- Я больше не могу.

Мольбы Кимбер разрывали Дика изнутри.

- Ты можешь. Еще чуть-чуть…

Люк убрал пальцы от ее мокрой, опухшей киски и начал ласкать ее ноги и живот, игнорируя ее бедра даже, когда она толкнулась ими в его сторону.

Дик не мог ими пренебрегать. И точно не стал бы. Он сделал шаг в комнату, его рука опустилась на резинку шорт, намереваясь спустить их, от испытываемого дикого голода желания. Трахнуть ее. Ему нужно было попасть внутрь нее, проникнуть глубоко. Быть первым.

Сейчас же.

- Люк… прикоснись ко мне.

Ее гортанный крик опалил Дика, выводя из всепоглощающего ступора. Она просила его двоюродного брата прикоснуться к ней, а не его самого. Срань Господня. О чем он думал? Вообще-то он ни о чем не должен был думать. На самом деле Дику не следует здесь быть. Заявлять на Кимбер права. Хуже того, завладеть ею означало оторвать ее от человека, чье имя она произнесла. Ничего хорошего не произойдет, если он займётся сексом с их гостьей. Он брал девственницу раньше поэтому знал, что случится после.

Подтянув шорты, Дик повернулся и зашагал по коридору, едва сдерживаясь, чтобы не разразиться в проклятиях. Две недели с Кимбер… Он не сможет трахнуть ее, не сломав ее духовно.

Кафельная плитка на полу кухни приятно охладила его ступни, когда он вошел в помещение и прошел до кладовки, чтобы взять зерновой кофе. Он посмотрел на упаковку. Со вкусом шоколадного трюфеля и карамели. Ароматный кофе для гомиков. Что случилось с обычным кофе? Захлопнув дверь кладовой, Дик бросил пакет на столешницу рядом с кофеваркой и остановился.

- Люк!

Еще один умоляющий крик от Кимбер. Ад и все черти. Закрыв глаза, он прерывисто задышал. Мгновение спустя, он открыл крышку кофеварки; она треснула и отскочила с хрустящим звуком, что для пластика определенно было не хорошо. Спустя мгновение эта хрень упала на пол. Снова выругавшись, Дик ухватился за край столешницы. Каждый мускул в его теле был напряжен, начиная от микромышц нахмуренных бровей, спускаясь вниз к прищуренным глазам, до ног, обутых в итальянские сланцы.

“Давай, соберись”, - приказал он себе, устанавливая крышку обратно на кофеварку, и, наполнив ее кофе и водой, щелкнул переключателем. В то же время Люк, по-видимому, сделал с переключателем Кимбер.

- О, Люк! - воскликнула она, отзываясь долгим, сладостным стоном.

Итак, она, наконец, кончила – из-за руки Люка, порхающей над ее телом. И почему, черт возьми, Дику захотелось ударить по чему-нибудь? Или кому- нибудь? Ему следовало бы прекратить слишком много об этом думать. Вместо этого он наблюдал за капельками кофе, изо всех сил пытаясь держать свой мозг совершенно пустым и сосредоточенным на работе маленькой кофейной машины - этому трюку он мог благодарить армию.

Через несколько минут, Люк вышел из своей комнаты в чистых джинсах и, держа в руках рубашку, расслабленной походкой направился к нему. И никакой видимой эрекции.

- С добрым.

- Она ласкала тебя руками или ртом?

Вопрос был произнесён прежде, чем Дик смог себя остановить. Это его не касалось. И вид умиротворенного двоюродного брата, а также все еще звучащий крик удовольствия Кимбер в ушах не способствовали успокоению. Опершись бедром о кухонный стол, Люк скрестил руки на груди и приподнял темную бровь.

Прежде, чем Люк успел ответить, Дик сказал:

- Не бери в голову. Это не имеет значения.

И отвернулся, чтобы достать чашку с полки, а также сахар и сливки для Люка. Все это время он чувствовал пристальный взгляд своего двоюродного