Солнце, кажется, запрыгнуло в ее комнату через окно с разбега: свет резанул по глазам, которые внезапно распахнулись, начиная заново привыкать к краскам этого мира.

О… проклятый сон… но сон, все же, слава богам.

Михаэль, лежа на животе, утопая в подушке, медленно провела ладонью по лицу, словно пыталась стереть воспоминания о недавнем кошмаре и следующие за ним результаты: испуг, отчаянье, неверие, несогласие. Теперь осталось лишь благословенное облегчение и блаженное безразличие ко всему, что твориться за пределами этих стен.

Мирное утро. Первое спокойное солнечное утро за весь этот год, во время которого она существовала, иллюстрируя фразу «работать, как проклятый».

И теперь она чувствует себя выспавшейся и почти умиротворенной…

Ее собственная нирвана не продлилась долго: грубый голос старшего сержанта в извечной манере сущего дьявола долетел откуда-то с первого этажа до нее, действуя лучше плети. Потому уже через секунду она стояла посреди пустой комнаты, припоминая, что сегодня должны были начаться полевые работы. И если ей не изменяет память, в восемь, тогда как сейчас…

— О боги… — Прошептала девушка, щурясь рассматривая циферблат часов, что висели над дверью. — Одиннадцать… он меня убьет… теперь точно…

Почему ее не разбудили? Хотя бы тот же Дейв — блюститель порядка, непререкаемый защитник правил? Ребята просто ушли без нее.

Холодок пробежался по позвоночнику, когда Миша представила, что сделает с ней Кравц за подобное пренебрежение прямыми обязанностями курсанта. М-да, а ведь в том чокнутом сне она ему приказы отдавала. Кому расскажешь, не поверят.

Истерический смешок сорвался с губ, когда девушка поднесла руку к голове, чтобы убрать навязчивый локон, лезший в глаза. И вот тогда ее взгляд уцепился за красные узоры, обвивавшие запястье, заставляя тело заледенеть.

Сон?

Рука медленно сползла со лба, затыкая рот, дабы не пустить жалкий протестующий вопль наружу.

Церемония. Оракул. Темные. Дракон.

Иииии, контрольный удар — Генерал.

В солнечной тишине раздался тихий истерический смех, который больше походил на рыдания. Все «почему?» и «как?» скопившиеся в беловолосой голове теперь устроили бунт. И Миша не могла найти в себе силы отразить это нападение.

Ор старшего сержанта вновь зазвучал приглушенно с нижних уровней, на мгновение заставляя подумать о том, кто тот счастливчик, который довел его до такого состояния. Вывести из себя его могло что-то поистине масштабное…. Ну, например, поворот судьбы, в результате которого курсант-первогодка внезапно становиться старше его на ряд званий.

Миша кинулась к шкафу, быстро стягивая с себя парадную форму, в которой вчера грохнулась на кровать, даже не думая переодеваться, достав с полки сменную рубашку.

Вот кто ей нужен. В таких вот ситуациях понимаешь, что единственный человек, к которому можно прийти даже не за советом, а хотя бы просто выговориться — Кравц. Старший сержант Дьявол, может, и был плохой нянькой и еще худшей жилеткой, но, кажется, пока только он знал правду о ее немужской сути. И то, что они делили эту тайну на двоих, по мнению Миши, их чертовски объединяло.

На ходу застегивая пуговицы рубашки, девушка кинулась по коридору, который, кажется, за эту ночь стал длиной в бесконечность. Ее скорость уже была близка к первой космической, когда Миша достигла лестницы, перескакивая через ступени.

Пятый этаж. Четвертый. Третий. Второй…

— …здесь не зоопарк, животное, ты, кажется, по дороге свернул не туда. — Раздался откуда-то снизу голос старшего сержанта. — И на обратном пути подумай вот над чем: если тебя там оставили, может ты никому на хрен не сдался? Здесь, я тебя уверяю, точно.

Ого, если бы Кравц разговаривал в такой манере с ней, Миша бы уже умерла от осознания собственного ничтожества и бессилия. Мужчина все же был из тех редких людей, которые могли словом убить, буквально.

— Попридержи язык, человек. От тебя разит страхом, тебе не обмануть меня. — Ответил ему глубокий незнакомый голос, в котором звучали удивительные рокочущие аккорды. И все это произносилось с неизменным надменным спокойствием. — Твое остроумие и отчаянная храбрость — фикция, дым, маска. Лучше не дразни меня.

— Еще раз повторюсь, хотя и не привык. Проваливай туда, откуда пришел.

— Конечно, как только, так сразу. Как я и сказал, я пришел за тем, что с некоторых пор является моим. Пусть даже речь идет о моем господине.

— И как твой длинный язык до сих пор не укоротил кто-нибудь из твоих бывших? Это кажется удивительным уже после минуты общения с