Павел взял бумажное полотенце.

– Пока я не осматривал собаку, но вы принесли ее, завернув в дорогой летний светлый пиджак. Обычно так поступают хозяева, если их питомец стал жертвой наезда. Скидывают с себя одежду, хватают раненого – и к нам. Если прибегают из дома, то закутывают больного в полотенце, одеяло, пеленку.

– Пиджак! – опять одновременно отреагировали мы с Борисом. Потом я сказал: – Схватил в ванной первое, что попалось под руку.

– Ага, – кивнул Брунов и подошел к Демьяну. Голос его стал ласковым: – Ну, малыш, не дрожи, сейчас мы тебя вылечим…

Минут через пять врач отошел от стола, снова вымыл руки и нажал на кнопку в стене. Тут же появилась симпатичная девочка в голубом халате.

– Мопса, – сказал ей Павел Андреевич, – у нас случай тридцать два эм. Приготовь все необходимое и отвези собаку.

Медсестра, обладательница странного имени «Мопса», улетучилась. А мы с Борисом перепугались и стали задавать суматошные вопросы:

– Что с ним? Куда пса отправят? Он умирает?

Звериный доктор сел за письменный стол.

– Успокойтесь, собака будет жить. Давайте…

– Все готово! – отрапортовала Мопса, врываясь в кабинет.

Потом она ловко завернула трясущегося Демьяна в темно-синюю одноразовую простыню и унесла.

– Разрешите пойти с Людвигом Ван Иоганном Вольфгангом Цезарем Брутом Ницше! – взмолился Борис. – Он нервничает, оказался в незнакомой обстановке…

– Стресс сильно вредит здоровью, – подхватил я, – лучше нам присутствовать при манипуляциях…

– Вынужден отказать, – сурово произнес ветеринар. – Присутствие хозяев мешает врачам, владельцы часто в обморок падают, приходится от животного отвлекаться, людьми заниматься. И в операционной должна соблюдаться стерильность.

По моей спине пробежал озноб.

– Демьяна будут резать?

– О господи… – перекрестился Борис.

– Возможно, операция не понадобится, – сказал Павел Андреевич, – не нервничайте. Собака находится в руках лучшего специалиста по профилю ее проблемы. А мы пока заполним анкету. Повторите имя больного, я его не запомнил.

Борис четко произнес кличку, а я добавил:

– Это по паспорту, а так он Демьян.

– Порода? – поинтересовался доктор.

– Африканский ледовый розовокустный скандинавский гончий, – без запинки выдал батлер.

Я от всей души позавидовал своему жильцу. Экая у него память… Как у слона.

Брунов снял очки.

– На Птичьем рынке покупали?

– Нет-нет! – возмутился Борис. – Приобретен в питомнике «Лучшие животные России», Владимир Иванович заплатил бешеные деньги. У мальчика родословная – как рулон туалетной бумаги, в ней перечислены его предки до сорокового колена, сплошь победители и чемпионы.

– Ясно, – кивнул Павел Андреевич. – Давайте отведу вас в комнату отдыха, там бесплатный кофе, печенье, удобные кресла, телевизор, Интернет.

Мы с Борисом обпились мерзкого растворимого напитка, съели по паре пачек отвратительно жирного печенья, просмотрели несколько глупых шоу и наконец, когда дошли до полного изнеможения, увидели медсестру Мопсу и врача Павла. Девушка несла завернутого в одеяло Демьяна, Брунов тащил большую пластиковую коробку.

– Он жив! – подпрыгнул Борис.

– Живее всех живых, – заулыбалась Мопса.

– А почему у него глаза закрыты? – испугался я.

– Спит, – засмеялась девушка, – от усталости.

– Поздравляем вас, – сказал ветеринар и протянул мне свою ношу. – Держите и радуйтесь.