Она придвинулась к нему ближе:
– Я чувствую это.
Их губы снова встретились, и на сей раз они целовались долго и нежно.
– Значит, меняем статус? – спросил Саймон, когда губы уже стали болеть от поцелуев.
– То есть? – засмеялась Изабель.
– Ну, теперь я официально твой парень, а ты – моя девушка. Значит, я могу изменить свой статус в Фейсбуке с «Трудно сказать» на «Отношения».
Изабель уже смеялась в голос:
– Ну тебя! Ноута у нас здесь нет, так что давай лучше займемся делом.
Саймон с ума сходил от удовольствия, чувствуя ее прикосновения, вкус ее рта, теплоту дыхания. Он забыл, что они находятся в стране демонов, откуда они могут уже никогда не вернуться. Какое это имеет значение, когда Иззи рядом, здесь и сейчас.
– ЧТО ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ?!
Подскочив, они увидели Алека.
– ПОЧЕМУ БЫ ВАМ НЕ УЙТИ КУДА-НИБУДЬ, С ГЛАЗ МОИХ ДОЛОЙ?!
– Это Эдом, Алек, а не твоя комната, – ответила Изабель. – Нам некуда идти.
– Послушай, ты же сказал, чтобы я присматривал за ней… – начал было Саймон, но, сообразив, что сморозил глупость, осекся.
– А куда делись Джейс и Клэри? – раздраженно спросил юноша.
– Кто их знает… – деликатно ответил Саймон.
– Вот они проявили порядочность, – заявил Алек. – Вот они могут владеть собой.
– О, я не сомневаюсь, – согласился Саймон.
Джия Пенхоллоу сидела на столе в своем кабинете. Именно на столе, а не за столом. Ей так нравилось, к тому же она была одна и устала сверх всякой меры.
В руке Джия держала сообщение, полученное из Нью-Йорка, – сообщение, сумевшее обойти все караулы вокруг города. Она узнала почерк Катарины Лосс, но та, вероятно, писала под диктовку.
И с надеждой.
8. Ignis aurum probat
