– …Валшебник… – повторил Чудакулли.

– Может быть, вам стоит передохнуть от своих обязанностей? Развеяться чуток, поглядеть другие страны? – с некоторой надеждой предложил патриций.

– Мне? О нет. Терпеть не могу эту ихнюю заграничную еду, – мгновенно отреагировал Чудакулли. И опять повторил себе под нос: – Валшебник…

– Это слово как-то дурно на вас подействовало, – заметил лорд Витинари.

– Я уже встречал его где-то… Именно в таком вот написании, – откликнулся Чудакулли. – Но никак не могу вспомнить, где именно.

– О, не сомневаюсь, вы это наверняка вспомните. Примерно к полднику. И отошлете этого Великого Валшебника в империю.

У Чудакулли отвисла челюсть.

– За шесть тысяч миль? При помощи одной лишь магии? Вы вообще понимаете, о чем просите?!

– Свою просьбу я прекрасно понимаю, – уверил его лорд Витинари.

– Кроме того, – продолжал Чудакулли, – они ж там… совсем иностранные, с головы до ног. И мне всегда казалось, в империи своих волшебников хватает.

– Тут я не в курсе.

– Но на что им сдался этот валшебник!

– Понятия не имею. И меня это не волнует. Найдите кого-нибудь. Тем более вашего племени в Незримом Университете предостаточно.

– Голову даю на отсечение, они замышляют какое-нибудь ужасное заграничное злодейство, – мрачно заявил Чудакулли. Но тут перед его мысленным взором, покачивая многочисленными щеками, всплыло лицо декана. Чудакулли вдруг просиял. – А как вы думаете, им ведь без разницы, какой волшебник, главное, чтоб он был достаточно велик? – словно размышляя вслух, спросил он.

– Это я оставляю на ваше усмотрение. Но сегодня вечером я хотел бы отослать сообщение, в котором будет сказано, что Великий Валшебник уже в пути. После чего обо всем этом деле можно будет забыть.

– Само собой, вернуть его обратно будет нелегкой задачей, – продолжал размышлять Чудакулли. Ему опять вспомнился декан. – Практически невыполнимой, – добавил он неуместно веселым тоном. – Думаю, мы приложим все силы, но, увы, безуспешно. Испробуем все средства – и ничего у нас не получится. Ничегошеньки!

– Я гляжу, вам не терпится приступить к решению этой крайне сложной проблемы, – заметил патриций. – Что ж, не стану больше вас задерживать, ведь вас ждет не дождется любимый Университет.

– Но… валшебник… – опять пробормотал Чудакулли. – Оно смутно напоминает мне о чем-то, это слово. Я его точно видел… но где?…

Акула думала недолго. Акулы вообще недолго думают. В целом весь их мыслительный процесс можно выразить знаком «=». Ты это видишь = ты это ешь.

Акула уже приготовилась было стрелой метнуться сквозь воды лагуны, как вдруг в ее крохотный мозг закрался так называемый акулий экзистенциальный ужас – иначе говоря, то есть выражаясь нормальным человеческим языком, сомнение.

Акула знала, что она самая большая акула в округе. Все сомневающиеся в этом либо бежали, либо погибли в неравной борьбе со старым добрым «=». И все же… акула буквально шкурой чуяла, что следом за ней что-то быстро движется.

Акула сделала грациозный разворот, и первое, что увидела, это сотни ног с тысячами пальцев на них – целую фабрику поросячьих хвостиков!

В Незримом Университете происходило много всякого разного, и, к общему величайшему сожалению, частью происходящего был учебный процесс. Преподавательский состав давно уже признал этот факт, смирился с ним и теперь делал все возможное, лишь бы избежать участия в данном процессе. Однако никто не жаловался, поскольку студенты также не горели желанием образовываться.

Впрочем, система работала прекрасно и, как часто бывает в подобных случаях, обросла своими традициями. Лекции продолжали иметь место, поскольку черным по белому значились в расписании. Ну а факт, что их никто не посещает, был несущественной деталью, не имеющей к делу ровно никакого отношения. Время от времени кто-нибудь начинал доказывать, что на самом деле лекции вовсе не читаются, однако проверить, правда это или нет, не представлялось возможным, поскольку для проверки лекции надо было посещать, а до этого ни у кого не доходили ноги. В конечном итоге закрепилось мнение (высказанное профессором извращенной логики), что по существу лекции проходят, а значит, беспокоиться нечего.

Подводя некоторый итог, можно сказать, что процесс обучения в Университете осуществлялся древним как мир способом: помещаешь большое количество молодых людей как можно ближе к огромному количеству книг и надеешься, что каким-то невероятным путем хотя бы что-то из последних перетечет в первых. В то время как указанные молодые люди предпочитают «помещаться» как можно ближе к тавернам и всякого рода забегаловкам – по той же самой причине и с той же самой целью.

Была как раз середина рабочего дня. Заведующий кафедрой беспредметных изысканий читал лекцию в аудитории 3Б, ну а его мирное похрапывание перед камином в магической зале было незначительной технической деталью, которую не станет комментировать ни один человек, обладающий хотя бы каплей дипломатичности.

Чудакулли пнул профессора в лодыжку.

– Ай!

– Прошу прощения, что прерываю твои занятия, профессор, – в голосе Чудакулли явственно слышалась язвительность. – Нужно срочно созвать Волшебный Совет. Где все?

Заведующий кафедрой беспредметных изысканий потер ногу.

– Гм, насколько мне известно, профессор современного руносложения читает лекцию в аудитории 3Б. Но где он сейчас, я понятия не имею. А остальные… – Профессор бережно ощупал лодыжку. – Слушай, больно же…

– Немедленно всем. В мой кабинет. Через десять минут, – отрезал Чудакулли.

Подобный подход Чудакулли использовал повсеместно и был глубоко убежден в его эффективности. Менее прямолинейный аркканцлер часами блуждал бы по Университету, разыскивая своих подчиненных. Но Чудакулли действовал куда проще: он сваливал проблему на плечи ближнего своего и осложнял этому ближнему жизнь до тех пор, пока все не случалось так, как он, Чудакулли, того желал.

Ничто в природе не обладает таким количеством ног. Нет, конечно, есть существа, у которых много ног, именно ног, в чистом виде, – взять, к примеру, каких-нибудь склизких извивающихся штуковин, что вечно прячутся под камнями, – но эти ноги не смущают вас множеством ступней и пальцев.

Будь акула чуточку поумнее, она бы сделала кое-какие выводы из увиденного.

Однако тут в игру вступило предательское «=», которое и бросилось вперед.

Это была первая ошибка, которую акула совершила в своей жизни.

Только в данных обстоятельствах одна ошибка = небытие.

В кабинет Чудакулли один за другим, гуськом, тянулись старшие волшебники. Судя по всему, на сегодня все лекции в аудитории 3Б были отменены – к вящему счастью студентов Незримого Университета и несчастью преподавательского состава, который не успел переварить третий завтрак.

– Ну что, все на месте? – наконец вопросил Чудакулли. – Отлично. Прошу садиться. Слушайте внимательно. Итак… К Витинари не прилетал альбатрос с Противовесного континента. Он, альбатрос в смысле, не проделывал долгого пути, а следовательно, не доставлял никакого странного сообщения с приказом, который мы не должны немедленно исполнить. Пока все понятно?

Старшие волшебники переглянулись.

– Мне кажется, еще осталась кое-какая неясность в деталях, – высказал общее мнение декан.

– Я выражаюсь дипломатическим языком.

– А ты не мог бы выражаться, э-э, несколько менее дипломатично?

– Нам велено послать на Противовесный континент волшебника, – прояснил ситуацию Чудакулли. – Причем сделать это нужно к ужину. Империи срочно понадобился Великий Волшебник, и мы должны его туда отослать. Кстати. Почему-то слово «волшебник» было написано через «а» – валшебник…

– У-ук?

– Да, библиотекарь, ты что-то имеешь сказать?

Библиотекарь Незримого Университета, который до этого мгновения, положив голову на стол, мирно дремал, вдруг резко выпрямился. Потом оттолкнул стул и, дико размахивая руками для поддержания равновесия, уковылял из кабинета аркканцлера.