— С кучей стражников?

— Думаю, их будут дюжины.

— И хорошо натренированных?

Виндринссей кивнул:

— Самых лучших.

— И мы направляемся именно туда, — не унимался Ринсвинд, полный решимости исследовать весь ужас этого плана, — так человек упорно трогает языком гнилой зуб.

— Это точно.

— Все шестеро.

— И твой ящик, разумеется.

— Ах да, — отозвался Ринсвинд, скорчив в темноте гримасу.

Сержант тихонько постучал его по плечу и наклонился вперед.

— Насчет капитана, господин, не беспокойся, — сказал он. — По части всяких военных штучек у него самые лучшие мозги на всем континенте.

— Откуда ты знаешь? Их кто-нибудь видел? — буркнул Ринсвинд.

— Понимаешь ли, господин, дело в том, что он любит заканчивать все так, чтобы никто не пострадал, в особенности он сам. Вот почему он постоянно придумывает всякие штуки. Этот деревянный конь — тоже его затея. А прошлой ночью мы переоделись в штатское, пробрались в город и напились в кабаке с одним из дворцовых чистильщиков, от которого и узнали про этот тоннель.

— Да, но потайные ходы! — воскликнул Ринсвинд. — С другой стороны нас ждут стражники и боги знают что еще!

— Не бойся, господин, ничего страшнее принадлежностей для уборки там не будет. Этот ход ведет в кладовую.

Тут послышался грохот — Виндринссей споткнулся о швабру.

— Сержант?

— Сэр?

— Открой-ка эту дверь.

Эрик упорно дергал Ринсвинда за балахон.

— Да? Что? — раздраженно отозвался волшебник.

— Ты ведь знаешь, кто такой Виндринссей? — прошептал Эрик.

— Э-э…

— Он — Виндринссей!

— Да ну?

— Ты что, не читал классиков?

— А классики о скачках ничего не писали?

Эрик закатил глаза.

— Именно хитроумие Виндринссея стало причиной падения Цорта, — объяснил он. — А потом у Виндринссея ушло десять лет на то, чтобы вернуться домой. Он испытал множество приключений с искусительницами, сиренами и чувственными волшебницами.

— Что ж, я понимаю, почему ты изучал классиков. Десять лет, да? А где же он жил?

— Примерно в двух сотнях миль отсюда, — серьезно ответил Эрик.

— Что, постоянно сбивался с дороги?

— А потом, вернувшись домой, он сразился с поклонниками своей жены и все такое, а его любимый старый пес узнал хозяина и умер.

— О боги.

— Его, пса, а не Виндринссея, прикончило то, что он в течение пятнадцати лет таскал шлепанцы своего хозяина. Какая жалость.

— И знаешь что, демон? Все это еще не случилосъ. Мы могли бы избавить Виндринссея от всех этих неприятностей!

Ринсвинд тщательно обдумал эту мысль.

— Ну, можно посоветовать ему взять штурмана получше…— предложил он.

Послышался скрип. Солдатам наконец удалось открыть дверь.

— Всем ввалиться внутрь, или как там звучит эта идиотская команда, — велел Виндринссей. — Магический ящик идет первым. Без необходимости никого не убивать. И попытайтесь не портить вещи. Итак, вперед.

Дверь вела в коридор, вдоль стен которого стояли колонны. Откуда-то издалека доносились негромкие голоса.

Небольшой отряд крадучись двинулся на звук и, наконец, оказался у тяжелой портьеры. Виндринссей сделал глубокий вдох, отодвинул портьеру в сторону и, шагнув вперед, разразился заранее подготовленной речью.

— Итак, я хочу, чтобы всем было абсолютно ясно, — заявил он. — Мне не нужны здесь никакие неприятности или чтобы вы звали стражников и так далее. Или чтобы вы вообще кого-то звали. Мы просто заберем эту юную особу и, наконец, отправимся по домам. В противном случае мне придется предать вас всех мечу, а я терпеть не могу такие вещи.

Впрочем, особого впечатления речь Виндринссея не произвела. Потому что его единственным слушателем был маленький мальчик, сидящий на горшке.

Виндринссей быстренько сориентировался в ситуации и без запинки продолжил:

— С другой стороны, если ты не скажешь, куда все подевались, я попрошу вот его, сержанта, как следует тебя отшлепать.

— Мама с Кэсси, — сообщил ребенок, посасывая большой палец. — А ты — господин Бука?

— Гм, вряд ли, — ответил Виндринссей.

— Господин Бука глупый. — Ребенок вытащил палец изо рта и с видом человека, подводящего итог всестороннему исследованию, изрек: — Господин Бука — бяка.

— Сержант?

— Сэр?

— Глаз с этого ребенка не спускать!

— Слушаюсь. Капрал?

— Сержант?

— Позаботься о парнишке.

— Да, сержант. Рядовой Ахейос?

— Да, капрал, — отозвался тот мрачным от дурных предчувствий голосом.

— Пригляди за пацаном.

Рядовой Ахейос оглянулся. Оставались только Ринсвинд с Эриком, и хотя это общеизвестная истина, что штатские во всех отношениях стоят на самой нижней ступеньке воинской иерархии, где-то сразу после полкового осла, выжение их лиц давало понять, что они не собираются выполнять ничьи приказы.

Виндринссей неспешно пересек комнату и, остановившись возле еще одной портьеры, прислушался.

— Мы могли бы столько рассказать ему, — прошипел Эрик. — О том, что с ним случились — то есть еще случатся — самые разные вещи. Кораблекрушения, чары злых волшебниц, вся его команда будет превращена в животных…

— Ага. А еще можно посоветовать ему отправиться домой пешком, — отозвался Ринсвинд.

Портьера с шорохом отодвинулась в сторону.

За ней оказалась женщина — пухлая, довольно симпатичная, хотя и слегка увядшая, в черном платье. На ее верхней губе проглядывался легкий намек на усики. Несколько детей разного роста пытались спрятаться у нее за спиной. Ринсвинд насчитал минимум семерых.

— Кто это? — спросил Эрик.

— Гм, — задумался Ринсвинд. — Я бы предположил, что это та самая Элинор Цортская.

— Не валяй дурака, — прошептал Эрик. — Она выглядит, как моя мама. Элинор была гораздо моложе и…

Тут голос его сорвался, и Эрик, чтобы внятно выразить свои мысли, сделал несколько волнообразных движений руками, обрисовывая соблазнительную фигуру женщины, — вот только нарисованная им женщина вряд ли смогла бы ходить.

Ринсвинд постарался не встречаться глазами с сержантом.

— Ага, — немного покраснев, сказал он. — Ну, ты понимаешь… Э-э… Ты абсолютно прав, но, в общем, осада ведь… по всяким разным причинам… несколько затянулась.

— А это тут при чем? — возмутился Эрик. — Классики ни о каких детях не упоминали. Наоборот, они утверждают, что Элинор проводила все свое свободное время, бродя по башням Цорта и горько оплакивая потерянную любовь,

— Ну, какие-то слезы наверняка были, — согласился Ринсвинд. — Только, согласись, всю жизнь плакать не будешь, а там, на этих башнях, должно быть, ветер и холодно…

— Если долго бродить, точно простудишься, — кивнул сержант.

Какое-то время Виндринссей задумчиво рассматривал женщину, а затем, поклонившись, спросил:

— Думаю, тебе известно, зачем мы здесь, госпожа?

— Если вы прикоснетесь к кому-нибудь из детей, я закричу, — отрезала Элинор.

Совсем недавно Виндринссей продемонстрировал поразительные партизанские способности. Он так ловко проник во вражескую крепость… В общем, если бы заранее подготовленная, проработанная речь пропала зря, было бы очень обидно.

— Прекрасная дева, — начал Виндринссей. — Мы пережили множество смертельных опасностей ради того, чтобы спасти твою красоту, вернуть тебя к твоим родным и… — голос его дрогнул, — и близким. Но… Э-э… По-моему, все это зря, да?

— Ничего не могу поделать, — заявила Элинор. — Осада была ужасно долгой, а царь Мавзолей был так добр, и, кроме того, Эфеб мне всегда не нравился…

— Но куда все подевались? Не считая тебя. Я имею в виду цортцев.

— А сам-то как думаешь? Все на стенах, бросаются камнями.

Виндринссей в отчаянии воздел руки.

— Слушай, ты что, не могла черкнуть нам хотя бы пару слов? Ну, как-нибудь известить, мол, всем спасибо, все свободны. Пригласила бы на крестины, мы бы поняли намек.

— Но… Мне показалось, вы так радовались возможности поразмяться… — пожала плечами Элинор.