Крохотный красный огонек, мигавший на задней панели голокамеры, сменился зеленым, это означало, что видеозапись готова к просмотру. Брайан вынул кассету и вставил ее в приемник проектора, затем нажал кнопку, и на маленькой полянке тут же возникла стена покореженного металла. Изображение до невероятного точно воспроизводило оригинал.

— Этот снимок сделан снаружи танка, — пояснил Брайан и перевел кадр. — А вот что я увидел внутри.

Металлическая стена исчезла, ее место заняло другое изображение — внутренний вид разбитого танка. Снаряд порядком повредил машину, но кое-что можно было разобрать. Брайан указал на клубок проводов и покореженных блоков.

— Передняя панель. Как видишь, никаких водительских кресел. Только кабели, блоки управления. Кабина так забита аппаратурой, что сразу ясно — управление роботизировано. Видишь металлическую трубу? Это казенник орудия. Он проходит прямо через кабину, там, где обычно сидит водитель или наводчик. Но для автоматической системы управления места вполне достаточно.

— Ничего не понимаю. Этого просто быть не может! — воскликнула Леа. — Я всегда была уверена, что роботы не могут причинить людям вреда. В конце концов, существуют законы робототехники...

— На Земле — возможно, но не на окраинах Земной империи. Ты забываешь, что роботы — просто машины и не более того. Они не люди, и антропоморфные критерии к ним не применимы... Они действуют по заданной программе, безо всяких эмоций. Роботов стали применять сразу, как только появилась боевая техника. Для точного бомбометания, для пушечной стрельбы и многого другого. И они выполняли эту работу быстрее и лучше человека. К тому же они не знают усталости. Теперь тебе ясно, почему военные их так любят? История войн периода Распада полна упоминаний о битвах, в которых сражались исключительно роботы. Такие битвы были крайне дорогостоящими, но, по крайней мере, не смертоносными. Люди могли пострадать только в том случае, если одна из сторон терпела поражение. Но обычно, если автоматическая система обороны планеты подавлялась, население сразу сдавалось.

— Значит, боевые роботы могут спокойно убивать людей?

— А чего им волноваться, они ведь начисто лишены эмоций. Роботы просто выполняют программу. Боевая программа этого танка предусматривала поиск и уничтожение людей. И ты сама видела, как прилежно он исполнил задачу.

— Но программу составляли люди. Значит, они несут ответственность за все убийства?

— Полностью. Это преступники, которых надо судить.

Леа с растущим отвращением смотрела на мелькающие перед глазами кадры.

— Хорошо, что хоть один робот-убийца уничтожен. Возможно, в том и состоит смысл войны. Может быть, пилоты самолетов пытаются остановить роботов?

— Может быть. Но откуда известно, что существуют сами пилоты? А если и самолетами управляют роботы?

— Но это сумасшествие. Две армии роботов воюют на заброшенной планете, подстреливая мимоходом уцелевших людей. В этом нет никакого смысла.

— С нашей точки зрения. Тем не менее это происходит, и отрицать данный факт трудно. Во всяком случае, должно быть такое место, откуда появляется на свет вся эта техника.

— Подземные заводы?

— Возможно. Но мы уже обсуждали эту версию. Сейчас нам нужно отыскать Место Без Названия.

— Не скажу, что меня это сильно печалит, однако Равн погиб, а без него справиться будет тяжело.

— Тяжело, но не невозможно. Нам остается продолжать движение на север, — по возможности, лесами. Мы уже видели, что будет, если нас обнаружат.

— Может быть, лучше идти ночами?

— Нет. Днем безопасней. Боевые машины оснащены разными радио-, тепло-, инфравизорами и локаторами, которые ночью работают ничуть не хуже, чем днем. А мы полностью зависим от зрения. Мои способности могут уберечь нас от нападения людей, но перед боевой техникой любая телепатия бессильна... Если мы будем идти днем, то, по крайней мере, сможем вовремя заметить опасность.

Хотя опасностей и трудностей не убавилось, без зловещего присутствия Равна путешествие стало намного приятнее. Он погиб как предатель — туда ему и дорога. Они держали путь на север, оставляя Центральное озеро справа. Идти пришлось лесом, параллельно открытой местности. Шли дни, стада ящеров встречались все реже и реже — в этом районе военная активность была значительно выше. Что ни день, в небе кружили самолеты, словно что-то высматривая. Однажды ночью вспыхнул бой: они видели сполохи разрывов за горизонтом, земля сотрясалась от далеких разрывов.

На следующий день мимо прокатила колонна техники. Сначала на севере появилась туча пыли, она вздымалась все выше и выше, словно надвигалась песчаная буря — но кругом была травянистая равнина, а не пустыня, к тому же стена пыли приближалась неестественно равномерно.

— Скорее в лес, — приказал Брайан, устремляясь огромными шагами вперед. — Там, чуть повыше, скальный гребень. Нам лучше спрятаться за ним. Камень закроет нас от приборов наведения.

Он зашвырнул узел с вещами за гребень скалы и потащил Леа вверх. Кругом громоздились огромные валуны; они забрались в узкую щель под самым большим камнем. Желая обезопасить себя, Брайан спрятал узел со снаряжением ниже по склону. Потом сложил из камней бруствер, оставив для наблюдения лишь небольшую щель.

— Я слышу их! — воскликнула Леа. — Какой грохот! Вот они!

Впереди пылевой тучи двигалась темная масса, она росла прямо на глазах. Уже различались массивные силуэты огромных боевых машин. Вокруг метались легкие танкетки, прикрывая колонну с флангов. Силы прикрытия развернулись широко — от берега озера до предгорий. Над укрытием на малой высоте пронеслось звено сверхзвуковых самолетов, — Леа от неожиданности припала к земле, и тут же сверху обрушился грохот звукового следа. Армада надвигалась, равнина почернела от техники. Вокруг, насколько хватало взгляда, были одни машины. От рева двигателей болели уши.

Когда прошли основные силы, было уже далеко за полдень; внизу проносились отдельные отряды легких танков, прикрывавших основную колонну.

— Впечатляющее зрелище, — отметила Леа.

— Нечеловеческое. Одни машины. Роботизированные механизмы. Если бы ими управляли водители, я бы почувствовал общий эмоциональный фон даже на таком расстоянии. Но здесь — ровным счетом ничего.

— Может быть, среди этой армады все-таки затерялись несколько человек? Командиры, так сказать?

— Вполне возможно, что я не уловил их присутствия. Но даже если колонной управляла горстка людей, это означает, что девяносто пять — девяносто восемь процентов машин роботизировано.

— Какой ужас...

— Эта война ужасна в принципе. И смертоносна. Мы останемся здесь до утра. Я хочу, чтобы колонна отошла подальше, прежде чем мы снова тронемся в путь. Одно хорошо — теперь точно известно, куда идти.

— Что ты имеешь в виду?

Брайан указал на глубокие колеи, что прочертили равнину.

— Они оставили такой след, по которому можно идти с закрытыми глазами. Мы пойдем в противоположную сторону и выясним, откуда они появились.

— Но это невозможно! Что, если с той стороны будут приходить все новые силы?

— Нет никакой необходимости идти прямо по следу, он виден издалека. Нельзя забывать об осторожности. Мы пройдем вперед ровно столько, сколько необходимо. И не остановимся, пока не выясним, откуда они появляются.

Первые несколько дней проблем не возникало. Но затем идти по следу стало сложнее. Ландшафт изменился. Центральное озеро исчезло из виду. Местность стала более гористой. Холмистое плато прорезали глубокие ущелья и долины. Брайан остановился на крутом склоне, глядя на следы, отчетливо видневшиеся внизу. Они пересекали равнину и исчезали в тесном ущелье.

— Что будем делать? — спросила Леа.

— Немного перекусим и пораскинем мозгами. Полагаю, можно пройти холмами над ущельем.

Она взглянула на крутые скалы и фыркнула:

— Легче сказать, чем сделать.

Леа достала брикет и показала Брайану почти пустой контейнер.