В корпоративном секторе экономический подъем начала 2000-х годов не сопровождался ростом количества рабочих мест, зато продемонстрировал невиданный рост производительности труда. За редкими исключениями вроде Google процесс непрерывного создания крупных акционерных компаний в Кремниевой долине почти прекратился, а США пережили существенную трансформацию стандартов корпоративной культуры. Массовые увольнения больше не считались последним отчаянным средством спасения погибающей компании, а превратились в нормальный способ экономии издержек даже для получающих большую прибыль корпораций.
В то же время численность персонала непрерывно сокращалась, что практически не отражалось на заработной плате. По данным Института экономической политики и Бюро статистики труда, в период 2000–2005 годов средняя почасовая заработная плата с учетом инфляции снижалась на фоне роста производительности труда. По данным Министерства торговли, к 2006 году удельный вес заработной платы в ВВП упал до самого низкого уровня за весь период наблюдений, тогда как удельный вес прибыли достиг максимума за последние пятьдесят лет.
Однако так называемому процессу оптимизации в США есть пределы. Именно поэтому широкое распространение получили аутсорсинг и перенос производства в страны третьего мира. Казалось бы, это слишком хорошо, чтобы быть правдой: высококвалифицированные специалисты готовы работать за гораздо меньшую оплату.
Благодаря широкому развитию коммуникаций, Интернета и компьютерных технологий появилось понимание того, что глобально функционирующая на основе аутсорсинга компания способна оставаться жестко организованной структурой.
США приобрели репутацию чего-то большего, чем идеала свободного предпринимательства. Экономика страны превратилась в экономику знаний. США стали местом генерирования великих идей — iPod, смартфон, электронные книги, iPad, — реализуемых в странах третьего мира.
Профессора утверждали, что экономика США постепенно становится высокоприбыльной экономикой услуг. Высокодоходный интеллектуальный труд — будь то дизайн, разработка стратегий или конструкторская деятельность — по-прежнему оставался прерогативой США. Если возможно поручить кому-то неквалифицированную работу, почему бы этим не воспользоваться? По мнению некоторых гуру бизнеса, американские ТНК выполняют «гуманитарную миссию», предоставляя людям в развивающихся странах рабочие места. Таков уж новый глобальный уменьшившийся в размере мир и новая роль в нем США, ставших современной сверхдержавой новой волны. Америка гуманно позволяла другим странам выполнять то, что не хотели делать американцы, причем за заработную плату, которую им вряд ли удалось бы получать где-то еще. Кроме того, работники в других странах получали ценные навыки и опыт. Таким образом, в целом ситуацию можно считать выигрышной для обеих сторон. В мире формировалась трудовая сила, свободно перемещавшаяся по земному шару, подобно тому как кровь циркулирует по венам. Каждый орган выполняет предназначенную ему функцию, а кровь периодически возвращается к центру системы — сердцу. Функцию сердца в глобальном мире выполняют США. Однако Гари Пизано из Гарвардской школы бизнеса пишет: «Последние 25 лет бытовало мнение, что США могут оставаться центром инноваций и дизайна, предоставив производство другим. Ничто не может быть так далеко от правды»[6]. В данном утверждении есть две основные ошибки. Первая — это предположение, что производство можно полностью оторвать от исследовательско-конструкторской работы. В процессе производства рождаются новые идеи и шлифуется продукт, устраняются недоработки. Отказавшись от него, США потеряют источник идей. Вторая — мнение, что в развивающихся странах люди способны лишь отвечать на телефонные звонки или выполнять простейшие операции. Оно не соответствует действительности. Как и не каждый американец является крупным изобретателем и провидцем вроде Стива Джобса. Пизано пишет: «Эта идея основана на предположении, что партнер, занимающийся производством, согласен вечно довольствоваться крошками с нашего стола. Но что, если у него есть планы и на нашу часть работы? Научившись вести производство (а мы постепенно утратим производственные навыки), эти люди окажутся в намного более выгодном положении, чем мы, и смогут освоить новые, более сложные этапы производства и дизайна продуктов, а потом и весь их жизненный цикл в целом»[7].
Грубо говоря, мир вовсе не населен идиотами, которые будут вечно благодарны США за каторжный труд. Мысль, что Китай, Индия и другие страны Юго-Восточной Азии с энтузиазмом признают право США на высокооплачиваемую, интеллектуальную работу, в лучшем случае наивна, а в худшем — отдает расизмом. По иронии судьбы, США, пытаясь использовать ресурсы третьего мира для поддержания экономического роста, спровоцировали формирование нового класса предпринимателей и среды, необходимой для его процветания.
«Американская мечта», возможно, самый ценный предмет экспорта культурных ценностей — более ценный, чем кока-кола, сандвичи KFC и сумочки Coach, вместе взятые. Те же средства коммуникации, которые позволяли установить связь между заводом в Китае и штаб-квартирой Apple в Купертино, демонстрировали нарождающемуся среднему классу стиль жизни западных стран и рассказывали о наиболее удачных примерах современного предпринимательства. Представьте, что вы устроились на работу программистом в подразделение Amazon в Индии. В день, когда это случилось, вы наверняка были на седьмом небе от счастья. Еще бы, вам Пообещали платить 12 тысяч долларов в год за работу в уютном офисе, а это гораздо больше, чем когда-либо зарабатывали ваши родители. Для вашей семьи это даже престижнее, чем стать врачом. Именно индийские программисты, кстати, создали некоторые из наиболее сложных программ для электронных книг Kindle, продвигаемых компанией Amazon, которая в результате получила огромную экономию на издержках, ведь разработка программ обходится гораздо дороже, чем сборка самих устройств на заводе. Однако очень малая часть ценности, созданной в этой производственной цепочке, действительно осталась в Индии; основная доля перекочевала владельцам Amazon. Индия же довольствовалась лишь несколькими неплохо оплачиваемыми рабочими местами.
Сначала Индия с большим волнением восприняла новость об этих хорошо оплачиваемых рабочих местах. Да и сейчас трудно найти противника строительства высокотехнологичных комплексов в Бангалоре. Но к концу 2000 года страна в целом и наиболее прогрессивные индийские бизнесмены в частности начали понимать, что единственный способ сохранить ценность национальных ресурсов — развивать местный бизнес.
Через сто лет внимание исследователей к описанному периоду времени в первую очередь привлечет отнюдь не история о том, как развивающийся мир любезно снабжал страны Запада дешевой рабочей силой. Это будет история о новых центрах влияния, яростно и хаотично прорывающихся через традиционные границы. Это будет история не о политиках, а о таких предпринимателях, как Марко Гомес.
Подобно открытию и освоению Америки, положившему начало более чем пятидесятилетнему мировому лидерству этой части континента, открытие и освоение экономических ресурсов развивающихся стран приведет к новым, волнующим и громким событиям; беспрецедентное цунами экономического подъема основательно изменит политическую и экономическую карту мира.
В различных отраслях перспективы роста различаются, причем довольно существенно, как и проблемы, стоящие перед странами третьего мира. Быстрая индустриализация и урбанизация вызвали потребность в создании новой, более современной инфраструктуры. Широкий доступ в Интернет и к телевидению означает новые возможности развития местных средств массовой информации и сферы досуга, поднимаясь до уровня современного Голливуда, Мэдисон-авеню и Сан-Франциско. В большинстве развивающихся стран источником постоянных инноваций стала мобильная телефония. Миллиарды людей в самых бедных деревнях обходятся без электричества и водоснабжения, но у них есть мобильные телефоны, изменившие нашу жизнь. Связь обеспечивает им доступ к услугам, о которых раньше не было и речи, например: образовательным, банковским, онлайновым играм и электронной торговле. Похоже, отрасли, десятилетиями развивавшиеся на Западе, вдруг возникли на пустом месте в развивающихся государствах, причем не в какой-то одной отдельно взятой стране, а одновременно в Китае, Индии, Латинской Америке, Африке, Юго-Восточной Азии, Восточной Европе. Однако работа на рынках развивающихся стран — не для слабонервных. Жить и инвестировать там трудно. Культурные, деловые и этические проблемы подстерегают на каждом шагу. Многие западные инвесторы и бизнесмены уже поняли, что потенциал этих рынков слишком велик, чтобы его игнорировать, особенно с учетом замедления экономического роста в западных странах. Предприниматели новой волны имеют друзей в высших кругах. В Китае CEO Alibaba Group, лидера в области электронной коммерции, Джек Ма выступает с докладами, патронирует начинающих бизнесменов и даже участвует в шоу в стиле фильма «Ученик чародея», чтобы способствовать развитию предпринимательства в стране. В Индии основатель компании — тяжеловеса в отрасли аутсорсинга — Infosys Н. Р. Нараяна Мурти продал 800 тысяч акций своей компании, чтобы инвестировать в бизнес молодых местных предпринимателей. На юге Сахары, в Африке, основатель eBay Пьер Омидьяр учредил инвестиционный фонд для прямых инвестиций в собственный капитал стартапов по западному образцу. В Латинской Америке неприбыльная организация Endeavor помогла найти финансирование более чем четыремстам предпринимателям, генерирующим в совокупности 3,15 миллиарда долларов годового объема продаж и создавшим 98 тысяч высокооплачиваемых рабочих мест. В Индонезии восьмидесятилетний миллиардер, сколотивший состояние на сделках с недвижимостью, И. Кипутра видит свою миссию в том, чтобы обучать и наставлять миллионы местных предпринимателей. В Руанде президент Поль Кагаме организует инвестиции от американских венчурных фондов и предпринимателей, а на Гаити бывший президент США Билл Клинтон собрал рекордное количество инвестиций в основной капитал венчурных компаний, чтобы избавить население от нищеты.
