тишине.
— К великому сожалению, — сказала я, — не имею никакой возможности участвовать в заключительном этапе сражения.
Ответом мне были изумленные взгляды.
— Я обязана добраться до Галаны, мне необходимо помочь ее защитникам прорвать осаду. В противном случае наши усилия пропадут даром.
— Каждый из нас чувствовал, что этот миг приближается, капитан Антеро, — заявил Пип, — только мы не думали, что он наступит так скоро.
— Но, — продолжала я, — мне необходимо, чтобы со мной пошел ты, Пип.
Его первой реакцией была усмешка. Он улыбнулся так радостно, что, казалось, хочет проглотить воинов-великанов Мэгона. Пип оглядел соратников. Я знала, о чем он думал в этот момент. Пип уже летел вперед, свободный от всех обязательств, навстречу опасности.
Но потом Пип осознал смысл моего предложения и нахмурился.
— Однако, капитан, — произнес он, — старина Пип не может оставить корешей. На нем большая ответственность. Непрерывная головная боль. Я Воровской Король.
— Именно Воровской Король мне и нужен, — возразила я. — Представляешь: волшебство и воровство. Два сапога пара. Ты доставишь меня в Галану. А потом ты сможешь вернуться в Ориссу и руководить заключительным этапом сражения.
Все затаив дыхание и с напряжением наблюдали за вожаком. Тот повернулся к Гарле.
— Ты возьмешься крутить шарманку, пока я не вернусь? — спросил его Пип.
Красивый нищий слегка поклонился и произнес:
— Это большая честь для меня, Пип. Будь спокоен. Я буду вести честную игру с каждым. Прослежу, чтобы каждый получил причитающуюся по праву добычу.
— Так-то лучше, — проворчал Пип, оглядел собравшихся и довольно грубо спросил: — Есть возражения? Если есть — давайте начистоту. Если нет — заткните варежки и не возникайте в будущем.
Возражений не было.
— Ну вот, капитан Антеро, — сказал Пип, — похоже, у тебя появился попутчик.
Прежде чем мы отправились в путь, я попросила Гарлу помочь мне приготовить все необходимое. Нужно было принять новый облик. Игра под демобилизованную стражницу Маранонии оказалась бы бесполезной и даже опасной в окрестностях Галаны. Первый же попавшийся патруль заинтересовало бы, зачем стражница Маранонии пробирается в осажденную крепость.
Размышляя обо всем этом, я не спеша брела по рынку. В мозгу начинали постепенно складываться мелкие детали плана сражения с Новари, поэтому я не обращала ровно никакого внимания на окружающих.
В тот момент, когда я повернула на главную улицу, ведущую в район трущоб, из переулка выползло необычайно уродливое создание. Это был безногий пожилой человек, сидевший на дощечке. Он передвигался толчками, опираясь на руки, защищенные толстыми рукавицами без пальцев. На калеке была солдатская форма, давно превратившаяся в лохмотья. Лицо напоминало синевато-багровую, изборожденную шрамами и следами ожогов маску. Старый солдат приблизился ко мне, непрерывно кряхтя и энергично взмахивая руками в кожаных рукавицах. Мне пришло в голову не совсем, может быть, уместное сравнение со старой взволнованной курицей.
Нищий остановился, перегородив дорогу, и принялся сверлить меня взглядом.
— Подай пятак на пропитание, сержант, — произнес он, — помоги бедному брату, оказавшемуся в нужде.
И приподнял деревянную чашку для подаяний.
Меня захлестнула волна нестерпимого стыда и вины. Ведь я изображала из себя ветерана, нуждающегося в повышенной пенсии, но совершенно забыла, что многим из моих братьев и сестер, посвятивших себя воинской службе, по-настоящему не повезло.
Никому не было дела до того, остались ли они живы либо погибли.
Я выудила из кошелька полную горсть монет, по большей части серебряных
— Вот, возьми, приятель, — сказала я, высыпая монеты в чашку, — может, выпьешь за здоровье старого сержанта Рали.
