Новари позвала меня:

— Приди ко мне, Антеро. Приди, моя любимая. Я жду, Рали. Я жду твоих объятий.

Я крепче сжала меч и двинулась в сторону машины.

Впереди вспыхнул ослепительный свет. Из этого сияния выступила богиня Маранония с высоко поднятым сверкающим копьем.

Я вздохнула, устало оперлась о валун и произнесла:

— Итак, вы в конце концов решили помочь.

Богиня рассмеялась. Ее смех напоминал звон бьющегося стекла.

— В такие моменты, — сказала Маранония, — большинство смертных обычно падают ниц, забывая, как их зовут. Превозносят мое имя и молят о пощаде и прощении всех грехов, действительных и воображаемых.

— Посмотри на меня, — возразила я, — разве не достаточно потерь для того, чтобы простить любые прегрешения? Или ты потребуешь вторую руку, захочешь полностью ослепить меня?

Богиня снова рассмеялась. Смех был холодным, сардоническим, и я почувствовала порыв зимнего ветра.

— Я дарую тебе право сердиться на меня, Рали, — сказала богиня, — и я прощаю твой гнев. Я буду плохой богиней, если позволю себе поступить иначе.

Мне захотелось посоветовать, что сделать со своим прощением. Но у меня были дела поважнее.

— Что же ты хочешь теперь предложить мне сделать, моя богиня? — спросила я, показывая на приземистый силуэт машины Новари. — Моя цель состояла в том, чтобы уничтожить этот адский агрегат.

— Это наиболее мудрое решение, Рали, — ответила Маранония, — уничтожь ее, и Орисса будет спасена.

— Если ты не против, я попросила помочь. Может быть, ты изведешь эту чертову машину мановением руки, а я затем сумею расправиться с Новари.

— Я не могу непосредственно помочь тебе в этом, Рали, — сказала Маранония. — Если поступлю так, то отраженным ударом будет уничтожена не только Орисса. Мои враги только и ждут момента, когда я вмешаюсь.

— Это великолепно, — иронично произнесла я. — Тогда зачем ты здесь, о великая богиня? Божественное явление с напутственной речью, чтобы поднять боевой дух? После которой ты изящно удалишься в свой дворец и будешь наблюдать за сражением с бокалом выдержанного вина из ваших небесных виноградников?

Маранония игнорировала сарказм.

— Моя цель, Рали, состоит в том, чтобы предостеречь тебя. Справедливости ради я должна предложить тебе возможность выбора наименьшего из двух зол.

— Каких именно? — спросила я.

— Сначала разреши мне пригласить нашу сестру.

Маранония взмахнула копьем, и я почувствовала удар теплого ветра. Передо мной возник ярко сияющий воздушный зазор. Оттуда вышла женщина и приблизилась к нам.

Несмотря на то что я устала от борьбы с порождением Новари и не полностью восстановила душевную энергию, я не могла сдержать искреннего восхищения красотой этой женщины. Она была высокой и стройной, с кожей цвета слоновой кости, лицом, сужающимся книзу и напоминающим по форме сердце. Ее глаза были широкими, темными и загадочными, как звездная ночь. Золотисто-медовые волосы развевались на теплом ветру. Платье плотно облегало тело, подчеркивая его естественную красоту.

Это была женщина, которую я видела в своих снах много лет назад. Женщина, которая плыла на серебряном корабле по небу над бухтой Антеро, преследуемая жестоким неприятелем.

Женщина протянула вперед золотую руку. И когда она заговорила, я услышала голос Залии:

— Разве ты не узнаешь меня, Рали? Я задохнулась от волнения:

— Залия! Быть этого не может! Маранония усмехнулась:

— Королева Салимар столь же хороша в искусстве маскировки, сколь ты, Рали, умела в обращении с оружием.

Мой рот так широко раскрылся от изумления, что, боюсь, я была похожа в тот момент на дряхлого карася, которого вытащили на берег.

— Королева Салимар? — переспросила я. — Ты имеешь в виду, что Залия в действительности…

— Мне очень жаль, — сказала Салимар, — но, думаю, обман был необходим. — Она холодно посмотрела на Маранонию и заметила: — Ты едва не сделала нас врагами, богиня, а мы с самого начала должны были подружиться.