Для меня эта сделка явилась первым шагом в понимании того, что Залия вовсе не преувеличивала, когда говорила, что предстоящая нам работа — наиболее тяжелая из всех в рудниках Короноса.
А полное подтверждение я получила на следующий день, когда стражник просунул голову в нашу камеру и крикнул:
— Двое в Чрево Ада! Антеро! Залия! Поднимайтесь! Поднимайте свои зады — и побыстрее!
Собравшись на скорую руку, мы вышли из камеры, и я, быстро взглянув на Залию, прошептала:
— Чрево Ада?
Она поморщилась.
— Это была твоя идея, — прошептала она мне в ответ, — и, пожалуйста, не забудь об этом!
Я не забыла.
Шепот Залии взметнулся надо мной, как смех дьявола, безжалостный, унижающий… А потом нас кнутами и тумаками загнали в скорбную вереницу рабов. Когда цепь присоединяли к металлическому обручу на поясе очередного раба, я слышала щелчок закрываемого замка с невероятной четкостью.
Снова засвистели кнуты стражников, и колонна медленно двинулась вперед. Рабы в других цепочках смотрели на нас, когда мы проходили мимо, с сожалением, качали головами или издевались над нашим ничтожеством.
Нас гнали приблизительно в течение часа, заставляя пробираться по замысловатым туннелям, коридорам, проходам. Несколько раз мы спускались и поднимались в клетях рудничных лифтов. Наконец, когда раскрылись двери последнего из этих лифтов, мы вышли под яркое дневное солнце. Свет был сравним с шоком от молнии.
Впервые за много месяцев я не была замурована в туннелях под многотонной громадой скал. Воздух был морозен и свеж, и я непроизвольно задрожала от запаха призрачной свободы, который принес полярный ветер.
Я услышала, как многие рабы бормочут проклятия, и почти начала ругаться от избытка эмоций, но прикусила губу, когда почувствовала предостерегающее пожатие Залии.
Охрана ответила громким ревом, бросилась к тем, кто так неосторожно подал голос, и быстро выбила из них мольбы о пощаде. Причем это было проделано с таким мастерством, что я поняла, что происшествие является довольно обычным на пути в Чрево Ада.
Для тех, кто отведал кнута, это был только первый глоток того, что предстояло нам всем впереди.
Нас погнали, как стадо баранов, через большую площадку, которая упиралась в почти отвесные скалы, вздымавшиеся над нашими головами. Площадка была вся испещрена деревянными настилами, и по этим настилам рабы непрерывно катили тачки.
Наш путь лежал через всю площадку к усыпанной булыжниками дороге, которая извилисто спускалась к подножию скал.
Когда мы вступили на эту дорогу, на некотором удалении я увидела храм Медведя, доки, хорошо видные на фоне замерзшего озера, а также корабли со вздымающимися парусами, которые неслись по льду. Небо над головой было искрометно-прозрачным и ярко-голубым.
Эта панорама вызвала во мне почти непреодолимое желание вырваться из плена, даже если для этого потребуется перепрыгнуть через окружающие нас невероятно высокие скалы.
Залия вцепилась в мою руку, и я постаралась как можно глубже и равномернее дышать, чтобы успокоиться.
Приводя в порядок эмоции, я вспомнила, что уже видела эту площадку и скалы, но с другого направления. Взглянув на озеро, вдали я увидела знакомый скалистый берег, на котором когда-то пряталась с командой и впервые наблюдала за рудниками и плавильнями Короноса.
Снова взглянув на доки, я заметила, что там нет золотого корабля короля Мэгона. Я догадалась, что он отправился дальше, и подумала о том, не вернулась ли Новари вместе с королем в столицу.
Размышления о Новари позволили мне немного успокоиться, и вскоре я была в состоянии плестись с остальными. Внешне я ничем не отличалась от обычного отупевшего раба, бредущего по воле погонщика, однако внутри меня все кипело от любопытства, я внимательно смотрела по сторонам, стараясь запомнить каждую полезную деталь, которая впоследствии может понадобиться.
Когда мы прошли один из поворотов дороги, я увидела, как над городом возвышается храм Медведя. Казалось, город спит. Более того, казалось, что он пуст. Вслед за этим я почувствовала жужжание магического поля и поняла, что колдуны снова приступили к работе. Однако Новари с ними не было. Я бы моментально ее почувствовала. Я удивилась: где же она? Что
