Во время предыдущего путешествия мне удалось проникнуть гораздо южнее, куда еще ни разу не доходила ни одна экспедиция. Мне удалось преодолеть границы Айофры, где опаленные солнцем пески пустыни встречаются с безжизненным, устланным отшлифованной галькой побережьем. Я прошла гораздо дальше того места, до которого удалось добраться в юности моему отцу. Мой отец был первым, кто встретился с аборигенами Заполярья. Более того, мне удалось пересечь тот мистический круг, который, как представляется, опоясывает весь мир, где всеми делами и человеческими судьбами управляют странные созвездия.

Выполняя это поручение, я сосредоточилась более на организации будущих торговых связей, нежели на получении конкретной единовременной прибыли. Поэтому я занималась тем, что очаровывала, морочила головы и запугивала многих, даже самых яростных вождей местных племен для того, чтобы прочно запутать их в торговых сетях Антеро. Я организовала торговые представительства, безопасность которых обеспечивали всего несколько человек из нашей службы охраны.

Мои усилия с лихвой окупились во время четвертого торгового путешествия, когда мы приблизились к мысу Демона, расположенному вблизи самого северного из ледяных полей Южного полушария, а трюмы наших кораблей ломились от товаров. Предстояло побывать еще в двух наших торговых представительствах, наиболее удаленных из всех, мною открытых. Первое из них размещалось в заливе Антеро, который я назвала так в честь моей семьи.

После того как мы проложили курс вокруг скалистых мелководных участков моря, которые окружают мыс Демона, я снова оказалась в неопределенном положении, надеясь все-таки, что торговля в этих двух представительствах идет не так хорошо, как во всех остальных, которые мы уже посетили.

— Нам бы надо догадаться взять пятый корабль, — почти жалобным голосом сказала я капитану Карале.

Карале был темноволосым человеком небольшого роста с густыми усами и угрюмым характером, который всегда видел тину там, где другие — золото. Капитан разговаривал специфически небрежным языком старого морского волка, который усиливал впечатление от его мрачной натуры. Когда Карале говорил, вместо «да» слышалось «айда» или «ада», вместо «к тому же» — «омут же», а когда Карале говорил «для» — слышалось — …

— Да, госпожа, но это может привести к тому, что мы потеряем на один корабль больше, — сказал он. — Эти чертовы боги, должно быть, совершенно пьяны в своих небесных тавернах, только поэтому они позволили нам забраться так далеко и сохранить наши шкуры в целости, а мясо — на костях.

— О мой бедный, славный Карале, — ответила я, — мой брат потратил целое состояние на пожертвования, прежде чем я смогла отправиться в путешествие. Кроме того, я без конца потакала многочисленным местным шаманам, каждый из которых чувствовал себя хозяином положения, сидя в покосившемся «дворце», обмазанном для «красоты» глиной, смешанной с соломой. И за все это время единственный плохой период — когда мы попали в штиль продолжительностью в неделю около острова Кораблекрушений.

— Запомните мои слова, госпожа, запомните их хорошенько, — пробурчал Карале, при этом его черные брови как маленькие, но грозные мечи скрестились у переносицы, — впереди у нас очень тяжелое время, нас будут преследовать неудачи. Мы еще не раз пожалеем о том, что не остались дома, сразу после того как боги протрезвеют.

В ответ я рассмеялась:

— Ты хочешь сказать, Карале, что наша удача была чрезмерной?

— Смейтесь, сколько вам будет угодно, госпожа, — сказал Карале, — но в таких случаях обстоятельства неумолимы, и это хорошо известно всем, кто решает испытать судьбу, плавая под парусами по соленым водам. Когда в начале путешествия случается поломка, это оборачивается безоблачным небом в конце.

— Следуя этой логике, — ответила я, — самая прибыльная экспедиция должна была бы начаться со смерти твоей матери.

— Так то была моя сестра, миледи, — ответил Карале, — истинно сучьей дочерью она являлась, простите великодушно за