Новари слегка наклонила голову, на ее губах была игривая улыбка.

— На этот счет у меня на уме были более тонкие моменты, — произнесла она.

Я с преувеличенной женственностью поправила прическу, удостоверившись, что золотая булавка на месте. Это было мое единственное оружие, которое я могла пустить в ход.

Я изобразила на лице улыбку, почти такую же игривую, как улыбка Новари, и спросила:

— Почему же нет?

После этого я превратила улыбку в широкую усмешку, залпом допила остатки коньяка и поставила бокал на поднос. Сделав свой голос грубым, я сказала:

— Я бы трахнула сейчас симпатяшку, которая рядом со мной.

Новари изумленно моргнула в ответ на мою прямолинейную грубость и произнесла слегка дрожащим голосом:

— Я готова.

— Так не медли.

Она скользнула ко мне, ее тело отсвечивало в огне очага. Я лежала на подушках без движений, ожидая ее. Она резко опустилась рядом со мной. Глубоко посмотрела мне в глаза, и я смогла увидеть, как в ней бурлят эмоции. Ее губы, казалось, внезапно распухли, они были теплыми и мягкими. Запах ее тела напоминал горячий, крепкий, опьяняющий мускусный напиток, который согревал все внутри, пока я вдыхала воздух.

Новари тронула мою руку.

— Пожалуйста, — произнесла она. Голос был умоляющий и настойчивый.

Я не шелохнулась. Она тронула мою грудь.

— Пожалуйста. — Теперь голос звучал гораздо мягче, почти как шепот.

Она склонилась надо мной, ее волосы ласкали мне щеки, отчего моя кожа буквально зазвенела. Ее губы были совсем рядом с моими. Ее дыхание было похоже на сладкий аромат июльского леса.

— Не могу дать тебе того, что я не чувствую, — прошептала я. Новари кивнула и прошептала в ответ:

— Дай я тебе помогу.

Ее лицо все еще находилось рядом с моим, она едва ощутимым движением пальцев поласкала мои виски и еще глубже заглянула в мои глаза. Магия ее аромата еще больше усилилась, впечатление было такое, как будто бы я медленно плыву в нагретом меде. Еще жарче мне стало, когда тело Новари прижалось к моему.

Звуки лиры были все настойчивее, и в то же время как бы мягко омывали меня, словно спокойные волны теплого Южного моря. Струны волшебной лиры говорили мне о прошедшей любви, печальных воспоминаниях, с ней связанных.

Я не чувствовала себя испуганной и позволила этой гипнотизирующей песне унести меня в Другие Миры. Я чуть не вскрикнула от изумления, когда там обнаружила Отару.

Мою любимую Отару. Единственную любовь. Женщину, которая была для меня всем в жизни и утрата которой стала для меня незаживающей раной.

— О Рали, — вскрикнула Отара, — мне так тебя не хватало! Она бросилась в мои объятия, и пропасть бесконечных лет разлуки исчезла.

Мы обнялись.

Мы поцеловались.

И мы заплакали.

Слезы текли, как широкие речные потоки, и чем дольше мы плакали, тем веселее я себя чувствовала, а вскоре мы уже смеялись и искренне, как школьницы, радовались встрече после долгой разлуки. Вспыхнула страсть, и мы буквально вцепились друг в друга, неистово ласкали друг друга, и я почувствовала именно то страстное желание, разжечь которое во мне могла только Отара.

Затем мы двинулись в сторону постели, нашей огромной, мягкой, такой знакомой нам обеим постели, которую мы разделяли с Отарой на протяжении долгих лет.

Как только мы вплотную приблизились к ней, я остановилась. Я расколола волосы, давая им возможность упасть свободными волнами и рассыпаться по моим плечам.

— Ты всегда любила, чтобы мои волосы были распущены, — сказала я.

Отара рассмеялась. Ее голос был низким и гортанным. Мне так нравился этот смех… Потом она завлекла меня в постель и начала раздевать меня, целуя каждый участок тела, который освобождала от одежды.