Его перебил Марр.

– Мы слышали, где находится это существо, – сказал он. – И если Император узнает, что нам это известно, на нас тут же начнется охота. Мы не располагаем точными сведениями о местонахождении этого существа. Мы чувствуем, что сеть заброшена – где-то совсем рядом – теми, кто желает нам зла. Рано или поздно, если рыбак будет продолжать забрасывать свою сеть, мы в нее обязательно попадем.

Милчены придвинулись поближе друг к другу, пытаясь найти любовь и защиту друг у друга.

– Больше мы ничего не должны говорить, – промолвил наконец Сенн. – Передайте Стэну, что мы ждем его помощи. Спросите его, можем ли мы на него рассчитывать. Он знает, где нас найти. Мы ничего не предлагаем ему. Но... передайте следующее: он не должен рисковать всем. Мы так считаем, и его друг согласен с нами. Если, помогая нам, Стэн подвергнет риску свое дело, он не должен ничего предпринимать. Он обязан одержать победу.

Крутой пилот Ханнелора ла Сиотат задумалась – насколько вообще может задуматься человек, выбравший себе профессию, двумя важнейшими составляющими которой является невозможность разговаривать, не размахивая руками, и беспокойство о том, что будут подавать в качестве фирменного блюда в офицерском клубе, – почему она присоединилась к восстанию.

Никто, кроме ее товарищей повстанцев, не знал, что она была пилотом Стэна, когда он заманил в ловушку адмирала Масона и "Калигулу". Но даже если бы ей и были предъявлены обвинения, она вполне могла бы сослаться на то, что опасалась за свою жизнь в случае невыполнения приказа. По правде говоря, Ханнелора ла Сиотат была одним из первых пилотов такшипов "Победы", перешедших на сторону Стэна.

Сама для себя она сформулировала три причины. Первая: Империя для нее представлялась в виде толстозадых старших офицеров, которые не в состоянии понять, каким важным с тактической точки зрения является умение пролететь на максимальной скорости под каждым мостом, находящимся в самом центре любого столичного города, генералов, которые рано или поздно заставили бы ее припарковать свой корабль и начать летать за письменным столом. Вторая причина заключалась в том, что Стэн тоже был пилотом и разговаривал на одном с ней языке. В-третьих, она получит гораздо больше возможности сражаться и летать, оставаясь с повстанцами, чем на службе у Императора. Ла Сиотат старалась не думать о четвертой причине, которая гласила: А Почему Бы и Нет, потому что это означало бы, что пилоты относятся к типу людей, часто совсем лишенных здравого смысла. В особенности пилоты тактических кораблей.

Она слушала инструктаж Стэна на борту "Аойфа" с определенной долей скептицизма. Стэна это явно позабавило.

– У вас вопрос, лейтенант? Прошу прощения, капитан. Кстати, примите мои поздравления по случаю повышения в звании.

Ла Сиотат пожала плечами. Большее количество звезд на погонах означало всего лишь большее количество кредиток, оставленных в баре офицерского клуба в день зарплаты, поскольку сержанты-пилоты и адмиралы- пилоты все равно летали на одних и тех же кораблях.

– В последний раз, когда у вас возник такой замечательный план, – стараясь быть максимально тактичной (правда, по этой части у нее всегда были проблемы), начала она, – он состоял в следующем: "Эй, там, Ханнелора, давай-ка покончим с этой летающей коробкой!" Глупо, глупо, ужасно глупо, однако мы сумели застать кретина Масона врасплох, а потом еще и унесли ноги. Теперь вы хотите попытаться снова проделать то же самое. Это будет гораздо труднее. Насколько я понимаю, мой тактический корабль вместе с какой-то паршивой консервной банкой...

Стэн прервал ее.

– "Аойф" будет там только для того, чтобы прикрыть в случае опасности наши задницы. Я не собираюсь ни в кого стрелять.

– Еще лучше! Один хилый кораблик, не поддержанный вшивым эсминцем, должен атаковать целый конвой, который несет самый важный источник топлива в Империи... И вы думаете, нам удастся довести дело до конца? Проклятье! Боюсь, мы даже и ноги-то унести не сможем, не говоря уже о том, чтобы выполнить поставленную задачу. Кто позаботится о кораблях сопровождения?

– Их там не будет.

– О-хо-хо. Да вы меня не слушаете... Кстати, как, черт побери, я должна вас называть? Кроме "сэр"? Какой теперь у вас чин? Вождь? Герой? Наверное, вы назначили себя кем-нибудь почище простого адмирала.