— Кто ты? Ходить ночью опасно!

— Я путешествовал на корабле. Он разбился. Мне удалось выплыть.

— Проклятье! — вздохнула та. — Много вас было?

— Еще четверо. Они…

Та покачала головой:

— То, что забрало море, не возвращается назад. Даже ночью. Меня зовут Шерон. Идем. Тебе надо согреться.

На улице выл ветер. Стучал дождем по крыше, пытался вырвать тяжелые ставни, пробраться в дом под свирепый рев обезумевшего штормового моря.

Шерон перестала протирать только что вымытую тарелку, склонила голову, прислушиваясь к непогоде, и в который раз возблагодарила Шестерых за то, что живет далеко от берега. Она отлично представляла, что там сейчас происходит.

Огромные свинцовые валы неслись по широченному заливу и неумолимо, словно стая трупных гончих шауттов, приближались к городу. Они жаждали пожрать спящих людей, утащить за собой в беснующуюся стихию. В ледяную воду, в пучину, на поживу кракенам, уинам и утонувшим рыбакам. И лишь каменные волнорезы-бивни, построенные в первые века после Катаклизма, служили защитой от опасного соседства с безумным морем. Благодаря созданным магами прошлого строениям грохочущие волны теряли ужасающую мощь, рассыпались, словно ряды солдат под сплоченным ударом противника, плевались хлопьями злой, шипящей пены и холодными брызгами, заливая все, до чего могли дотянуться. Свирепо ревели, откатывались назад, в открытое море, чтобы спустя секунду без жалости и усталости вновь пойти в атаку.

Шерон поежилась от этих мыслей, бесшумно убрала тарелку в шкаф, подхватила со стула теплую шаль из овечьей шерсти, набросила на плечи. В это время из стоящего на очаге чайника повалил пар, и девушка поспешно сняла его с огня. В жестяной кружке уже лежали истолченные корни девясила, так что оставалось всего лишь залить их крутым кипятком. По комнате сразу же пополз горьковатый запах лекарства. Почувствовав его, она подумала, что это то, что сейчас нужно Ауше.

Ветер пошел на очередной приступ. Кинулся на стену, как попавшая на гарпун косатка бросается на рыбацкий бот, отчаянно и свирепо. Ставни содрогнулись от удара. Шерон внутренне сжалась, но наверху, в детской, так никто и не заплакал. Найли не проснулась.

Взяв книгу, указывающая села за маленький стол и углубилась в чтение. Она любила читать и учиться, часто беря у Йозефа старые фолианты, но этот оказался сложным, и некоторые абзацы приходилось перечитывать по несколько раз, чтобы хоть немного разобраться в хитросплетениях текста.

Однако сосредоточиться не получалось. Она думала о человеке, которого в самом конце ее дежурства выбросило на берег. Сейчас тот спал в доме Ирмы, укрытый шестью одеялами и даже во сне дрожащий от пережитого. Он счастливчик, в отличие от